Крымский излом: Крымский излом. Прорыв на Донбасс. Ветер с востока

Что 8-я бригада морской пехоты? Бригада полковника Вильшанского, считайте, полностью уничтожена, теперь ее надо отправить в тыл на пару месяцев и ждать, пока раненые из госпиталей вернутся, да пополнение обучение пройдет… Сам Вильшанский в госпитале, а бойцов от силы на пару полнокровных рот осталось. Если бы нас флот с моря поддержал, то сломать можно было слабейшую группировку немцев – Судакскую. Так Октябрьский не мычит, не телится и вообще ведет себя как-то очень странно. Я думаю, приезд москвичей поможет разобраться в его командной «импотенции». У него, видите ли, шторм… А что товарищ Ларионов? Так ему товарищ Сталин запретил тратить невосполнимый пока боекомплект на нестратегические цели. Только для самообороны или по его прямому приказу. У них, у моряков, видите ли, стандарты боекомплекта поменялись, под автоматическое заряжание. Вроде калибр тот же, а выстрел другой, в казенник только кувалдой забить можно.

Ну ладно, товарищ генерал-лейтенант, вот спецборт прилетит, тогда и поговорим. Вы сейчас где находитесь? Во Владиславовке… Так я за вами «вертушку» вышлю, должны успеть. Все, товарищ генерал-лейтенант, до встречи.

7 января 1942 года, 17:05.

Симферополь, аэродром Сарабуз. КП Первой Отдельной тяжелой механизированной бригады ОСНАЗ РГК

Генерал-лейтенант Василевский Александр Михайлович

Спецборт Ставки плавно снижался над ВПП аэродрома Сарабуз. Бойцам комендантской роты потомков и пленным немцам уже удалось расчистить летное поле от остатков того, что еще недавно было истребителями Ме-109Ф. Теперь этот металлический хлам, украшенный крестами и свастиками, кучами громоздился за пределами летного поля. Лепота, как любит выражаться полковник Бережной.

А вот и он сам идет, в цифровом камуфляже. И те головорезы, что шагают вместе с ним, на почетный караул похожи весьма мало. А вот разделать прибывших на шашлыки за пятнадцать секунд или защитить от всех ведомых и неведомых напастей – так это они могут сделать вполне. Того количества автоматического оружия, которое здесь носит отделение, в РККА хватило бы на роту, а то и на батальон. Потому и немцы от них до сих пор в ужасе, ну никак не сопоставимы – видимая численность и огневая мощь. Да и их тактическая подготовка тоже превосходна. Немецкие панцергренадеры – молокососы рядом с нашими морпехами из будущего. Видели мы их, во всех видах видели – ничего похожего и близко нет. Прав полковник Бережной – не прохлопали бы первый удар, будь на месте Павлова другой человек, так все было бы по-другому. А сделали бы в мирное время упор на боевую подготовку, тогда и война была бы совсем другая. Но поздно после драки кулаками махать, надо делать выводы и извлекать уроки.

Двухмоторный транспортный самолет коснулся колесами бетона и покатился по полосе. Истребители сопровождения – три МиГ-3 и два МиГ-29, убедившись, что все закончилось нормально, сделали над аэродромом круг и, покачав крыльями, удалились в сторону аэродрома Саки.

Бойцы Бережного, не торопясь, построились напротив того места, куда диспетчер БАО запарковал ПС-84. Нас так не встречали, но и за эти двое суток много чего поменялось. С посадки этого же ПС-84 на аэродром Саки прошло ровно двое суток, а кажется, прошла целая вечность. Пусть не все это видят, но обстановка успела измениться до неузнаваемости. Теперь немцы терпят необъяснимые поражения, а Гитлер в Рейхсканцелярии, как моль, жует ковры. Я не поверил в то, что фюрер катается в истерике по полу и грызет ковры. Тогда капитан Тамбовцев показал мне мемуары его адъютанта. Да-с.

Наши потомки вообще относятся к германскому фюреру странно, ласково называют его Алоизычем и говорят, что после войны, если выживет, надо поместить его в московский зоопарк, в клетку с надписью «гамадрил-людоед». Шуточки у них.

Но ладно, вот открылась дверь самолета и вслед за бортмехником на крымскую землю спустился Он – человек в пенсне. Следом вышел адмирал Кузнецов, за ним генерал-лейтенант Рокоссовский… Майор госбезопасности Санаев с этим, с бригадным комиссаром Брежневым, пока остались в самолете. Наступила немая сцена, ну прямо как у Гоголя. Стоим и смотрим друг на друга. Кто кому должен рапортовать? С Берией мы в одном ранге спецпредставителей Ставки. Кузнецов – целый нарком, но ему мы не подчиняемся. Рокоссовский, хоть мы и оба генерал-лейтенанты, но он вчерашний командарм, завтрашний комфронта – в любом случае стоит на ступень ниже моей должности.

Затянувшуюся паузу прервал Берия. Не спеша он прошел перед строем бойцов, на ходу заглядывая в их лица. Потом повернулся к полковнику Бережному, сверкнув стеклами пенсне.

– Товарищ Бережной, это те самые бойцы, что взяли в плен генерала Манштейна?

– Да, те самые, товарищ народный комиссар, – козырнул Бережной, – спецподразделение Главного разведывательного управления Генерального штаба.

– Отлично! А почему не из моего наркомата? – удивился Берия. – Наши что – хуже?