Крымский излом: Крымский излом. Прорыв на Донбасс. Ветер с востока

Что-то я отвлекся. Дедушка-то, кажется, хоть еще и держится за голову обеими руками, но уже начал приходить в себя. Эх, дед, дед… А еще кровавая гэбня!

Кашлянув, майор поднял на меня глаза.

– А ведь точно, стервец, похож! А я-то голову ломал! А Бесоевы – это какие будут: владикавказские или…

– Алагирские! – вздохнул я и постучал пальцем по циферблату часов. – Время, товарищ майор госбезопасности.

– Ах, да, – встрепенулся тот и, вскочив, начал быстро одеваться. – Поеду с вами, а то не ровен час… – чего не ровен час он не уточнил, а вместо этого спросил: – Ну и как там?

– Плохо там, товарищ майор, – ответил я. – Опять была война, опять горе, опять кровь. Не надо об этом, тут этого своего хватает.

– Да, хватает! – майор госбезопасности надел полушубок. – Но все-таки, так вот какие у нас внуки, холодные и безжалостные! Манштейна брал?

Я мотнул головой.

– Нет, товарищ майор, в это время я со своей группой брал Евпаторийское гестапо. Поверьте, после этого любой Манштейн – это такая преснятина.

– Оба-це! – Санаев остолбенел. – Так Евпаторийское гестапо – это твоя работа?! Не знал! Вы что, в самом деле там всех в ножи взяли?

– В ножи не в ножи – не в этом суть. Есть такие девайсы для бесшумной стрельбы…

– Что, что? – не понял майор. – Какие такие девайсы?

– Ну, устройства по-аглицки! – я показал ему глазами на часы. – Товарищ майор госбезопасности, времени же совершенно нет!

– Ах, да! – он затянул ремень, снял с крюка трофейный МП, и мы вышли в коридор.

Это была та самая школа, в которой еще двое суток назад размещался штаб Манштейна. Мои парни квартировали в самом конце коридора, в угловом классе. После давешней шутки с подрывом подстанции, резервные генераторы едва справлялись с освещением, вольфрамовые волоски в лампочках едва рдели. Так, в багровой полутьме, почти на ощупь, мы дошли до нужной двери. Я распахнул ее и рявкнул внутрь:

– Парни, подъем, выходи строиться, есть работа срочная и вполне не пыльная!

Ну, а дальше было все как всегда. У нас же не пехота какая-нибудь. Парни понимают, что ради забавы после трех суток боев я их от отдыха отрывать не буду. Вышли и построились как миленькие.

Пока они обмундировывались и экипировались, я связался с дежурным по бригаде и договорился взять для выполнения задания особой важности два «Тигра» и один тентованный КамАЗ. Во-первых, понадобится возить товарищей Берию и Кузнецова. Во-вторых, арестованного, в-третьих, для целого взвода моих головорезов в полной боевой экипировке КамАЗ – это самое то.

Короче, со всеми делами, выехали мы в сторону Севастополя в 20:28. Сто километров за полтора часа езды? Успеем! Хорошо, что шоссе Симферополь – Севастополь при советской власти держали в более-менее приличном виде, да и водители у меня сами понимаете какие. Так что получилась не езда, а смертельный номер – «Только у нас и только для вас».

Машины – тоже звери: моторы ревут, скорость за сто. На что майор ГБ Санаев боевой мужик, но и он, побледнев, сидел на заднем сиденье «Тигра», прихваченный ремнем безопасности. Было видно, как перегрузки на виражах швыряют его из стороны в сторону. Да, такие гонки для местных – слишком много адреналина. Отсюда, наверное, и общий успех наших действий. Немцы просто не успевают ничего понять, когда мы их начинаем месить.

Короче, домчались до Севастополя ровно за час и пять минут. Майор госбезопасности сунул под лобовое стекло картонку с энкавэдэшным «вездеходом», так что на блокпостах нас вовсе и не останавливали, только завистливо провожали взглядами большие мощные машины незнакомых очертаний.

Первым делом мы заехали в городское управление НКВД, там Санаев предъявил страшную ксиву личного порученца ЛПБ, чем произвел эффект разворошенного муравейника. Туда-сюда забегало все городское управление. Вскоре к нам присоединилась еще одна полуторка с бойцами НКВД и капитан госбезопасности Осадчий.

Следующий пункт назначения – аэродром. Не тот, который на мысу Херсонес, а второй – поближе. Капитана Осадчего посадили в нашу машину рядом с майором Санаевым. Гонки по ночному городу были не такими крутыми, но все равно впечатляющими.

Ровно в двадцать два ноль пять наша автоколонна ворвалась на окраину аэродрома. С юга, в облачной мгле, уже довольно близко были видны фары заходящего на посадку вертолета, и был слышен довольно специфичный, ни на что не похожий свист турбин. Фары поставленных полукругом машин высветили площадку на окраине аэродрома. Пилот все понял и плавно опустил вертолет в самой середине светового пятна. Из раскрытого люка на землю спустились два человека, придерживая от ветра головные уборы. Майор госбезопасности Санаев шагнул вперед, прикладывая руку к шапке:

– Товарищ народный комиссар внутренних дел…

Я непроизвольно бросил взгляд в сторону капитана ГБ Осадчего. Боже ж ты мой, с человека можно в натуре писать картину «Приплыли»: трепет и благоговение во взоре. Пока мой двоюродный дед рапортовал, капитан Осадчий просто млел от присутствия столь высоких особ.