Крымский оборотень

Оставалось одно – убить Афанасия Рыбакова. Да-да, именно так – убить. А потом забрать его документы. Никита никогда никого не убивал собственноручно, но, похоже, другого выхода у него не оставалось. Причем сделать это надо быстро, можно сказать, без промедлений, иначе может быть поздно. Кто ведает, до чего успели додуматься оставшиеся в живых подпольщики из разгромленной фашистами группы «Салгир»? А может, они уже додумались до того, что их предал именно он, Никита Филиппов? Может, они уже даже заявили куда следует, и теперь его ищут? Все может быть, а потому – надо поторопиться.

Как убить Афанасия – об этом Никита почти не задумывался. Он полагался на случай и импровизацию. Для него убить было все равно что сыграть партию в бильярд. Или вместе с подпольщиками взорвать немецкий склад с горючим. Или выдать немцам этих же подпольщиков. Все это в глазах Никиты была своего рода игра, была импровизация. Здесь можно было проиграть, а можно было сорвать крупный куш.

Встретившись с Афанасием Рыбаковым в очередной раз, Никита напросился к нему в гости.

– Посидим, побеседуем, выпьем, – предложил он Афанасию. – Я как раз раздобыл бутылочку. Настоящий ром. Это тебе не вонючая самогонка.

– Никогда не пил ром, – удивленно сказал Афанасий. – И где ты только его раздобыл?

– Где раздобыл, там его уже нет! – рассмеялся Никита.

У него и вправду хранилась бутылка настоящего рома. Этим ромом, в числе прочего, с ним рассчитались немцы за его предательство подпольщиков из группы «Салгир». Никита любил хорошие спиртные напитки, но к рому так и не притронулся. Отчего-то ему казалось, что когда-нибудь он ему пригодится. И вот, похоже, такой случай наступил.

С этим-то ромом и еще с несколькими плитками немецкого шоколада в качестве закуски Никита вечером и явился к Афанасию Рыбакову. И еще – с пистолетом. У него имелся немецкий пистолет «вальтер» – все-таки Никита считался подпольщиком, а что же это за подпольщик, если он без оружия? Он очень старался, чтобы ему по пути никто не встретился и никто не обратил на него внимания. Ему никто и не встретился, кроме какой-то худющей девчонки, которая поздоровалась с ним и назвала его «дяденькой». Отчего-то Никите девчушка понравилась, он улыбнулся ей и подарил шоколадку. Тут же, конечно, он укорил себя за такой опрометчивый поступок, но сразу же и успокоил свою персону. Это была всего лишь девчушка, какую она могла представлять для него опасность? Да она и не вспомнит о нем, если что…

А далее все пошло по намеченному Никитой плану. Сели за стол, выпили. Никита почти не пил, а все больше подливал Афанасию. От выпитого рома Афанасий вскоре опьянел, и Никита завел с ним осторожный разговор все о том же – о будущих планах на жизнь.

– А – пойду воевать! – пьяно махнул рукой Афанасий. – Вот прямо завтра и пойду! Так и скажу – записывайте меня в полк! Кем угодно! Я-то еще не забыл, за какой конец держать винтовку. Под Одессой были дела!.. Да!

– Это правильно, – одобрил слова Афанасия Никита. – Сидеть дома, когда идет кровопролитная война с врагом, – это неправильно. Все должны быть на фронте. Я вот тоже пойду с тобой.

– И правильно! – согласился пьяный Афанасий. – Пойдем вместе! Вместе будем воевать! Защищать друг друга в бою, как и полагается! Дай я тебя по-братски поцелую. Потому как замечательный ты человек. Вот прямо завтра и отправимся. И – под Севастополь или еще куда-нибудь… Там, слышно, наша армия добивает фашистского гада.

– А документы-то у тебя точно в порядке? – все так же осторожно поинтересовался Никита. – Не растерял?

– Обижаешь, брат! – пьяно качаясь, ответил Афанасий. – Вот они, документики! Все к одному. Погляди сам, если мне не веришь. Никто не сочтет меня за дезертира. Да! Наоборот, скажут, что я молодец. Мне бы с моими справками отлеживаться в тылу, а я – на фронт. А я им так и скажу: раны мои зажили, руки-ноги при мне, стало быть, желаю бить врага. Вот что я им скажу!

– Молодец! – похвалил Афанасия Никита. – Ну, выпьем еще по одной. Ради такого случая – не грех.

Афанасий выпил еще, и его окончательно развезло. Он начал клевать носом.

– Эге! – смеясь, сказал Никита. – Да ты, брат, того… Ну, это не беда. Ты приляг на постельку, да и отдохни. До завтра все и пройдет. А завтра – на фронт.

– Обязательно! – пьяно шатаясь, сказал Афанасий. – Завтра – на фронт. Вместе с тобой… как два брата… будем, значит, защищать друг друга в боях…

– А то как же! – уверил Никита. – Обязательно будем. Да ты ложись, ложись…