Крымский щит

А ещё от того, — ты ведь правильно сказал, — что мы им, гадам фашистским, покоя не давали. Сидели 6 мы тихо, как мыши, в горах — так они бы нас и не трогали. Но разве для того мы оружие взяли, чтобы сидеть и не высовываться?

Да, испанцы…

«Pasaremos! No pasaran!» [4]

С раскатистым гулом тяжёлый ЛИ-2 полз по ночному небу, словно увязая то застеклённым, как оранжерея, рылом, то акульим гребнем-плавником хвостового оперения в болотных кочках облаков, поросших свинцово-серым каменным мхом или рыжими лишаями — когда, выглянув на мгновение, луна золотила их рваные закраины…

— На партизан особенно надеяться не приходится… — сказал негромко (впрочем, негромко лишь относительно надсадного рёва моторов), отвернувшись от иллюминатора, майор Боске. — Им там и самим туго приходится. Немцы, в связи с нашим наступлением, активизировали карательные действия, из гор носу не выкажешь. Да и горы там… — он брезгливо махнул ладонью. — Не Пиренеи, одним словом. Потеряться негде. Сплошь изрезаны дорогами, где постоянно курсируют фашистские патрули на танках и бронемашинах, прикрывают дислокацию своих войск. И это, в общем-то, во-вторых, а во-первых: в тех горах население преимущественно татарское, и все их мужчины призывного возраста практически поголовно мобилизованы в батальоны самообороны… Так что всё, что ты слышал от Григорьева относительно активного содействия партизан…

Мигель невольно обернулся на стрелка-радиста, сидящего у перегородки пилотской кабины, свесив голову на грудь, но тот, естественно, никак не отреагировал на незнакомую ему речь, да и вообще, похоже, задремал — пока не досаждали немецкие истребители и радиосвязь была под запретом, делать ему, в общем-то, было нечего.

— На всё это наплевать и растереть… — заключил майор. — Рассчитывать можно только на себя…

— А как же… — приподнял сросшиеся чёрные брови старший лейтенант Пералья, — все эти разговоры о продовольствии от партизан, об их отвлекающих действиях? Помощь подполья?..

— Какое подполье, Хуан? — поморщился майор. — Вдоль магистрали Джанкой — Керчь местных отселили, где ни немецкие гарнизоны — так полицаи из татар и власовцев. Где ты их, тех подпольщиков, искать будешь? И, главное, как? А насчёт продовольствия… — Мигель понизил голос, хотя и так старшие диверсионной группы разговаривали чуть слышно и не глядя друг на друга, чтобы не привлекать внимания товарищей. — Булатов[5] сказал, что у него там, в горах, люди от голода мрут, а на просьбы сбросить продовольствие… — это при том, что, судя по численности, им-то и надо всего тонн 25–30… — Каганович посылает его на хрен. Мол, милостыню не подаём, сами добывайте, партизаны вы или где…

Майор помолчал и добавил, раздраженно втыкая в ящик боеприпасов загнутый кончик немецкого десантного ножа:

— Нашли тоже… леса Белоруссии, где в глухомани дивизии прятать можно и по целым волостям советскую власть держать…

— С радиосвязью, значит, тоже… — глухо пробормотал старлей.

Майор Босе неопределенно пожал плечами и покосился на связиста группы — молоденького, почти мальчишку, сержанта Родриго Виеске, нервно перебиравшего в пальцах янтарные четки с незатейливым католическим распятием…

— Это единственное, что твердо обещал Владимир Семенович, Булатов то есть, — майор повернулся к своему «заму». — Организовать надёжную радиосвязь группы с Центром через отряд Беседина, если мы их найдем, конечно. Больше они нам ничем помочь не…

Его оборвал «ревун» сигнализации, зашедшийся прерывистым воем. Зелёные сполохи заметались по трюму транспорта, высвечивая мертвенной бледностью сосредоточенные лица десантников.

— Приготовиться! — скомандовал, похоже, что и не проснувшись окончательно, стрелок-радист и, хватаясь за кожаные петли поручней, двинулся к люку.

Из-за перегородки пилотской кабины, пригнувшись, вынырнул штурман с планшетом. Задрав ладонью на седой ёжик волос пилотский шлем с ларингофоном, он осмотрелся, через ранцы и ящики грузовых парашютов пробрался к Мигелю и закричал ему в самый наушник кожаного шлема:

— Ориентиров по магистрали никаких! Светомаскировка, мать их! Но я почти уверен, мы где-то здесь… — он постучал пальцем по «годовым кольцам» высот и низин топографической карты, под прозрачной целлулоидной плёнкой планшета. — Километрах в десяти — пятнадцати от станции…

— Где-то здесь… — без энтузиазма, но и неслышно, повторил Мигель и крикнул в ответ: — Партизанских костров не было?