Читаем Крымское ханство в XVIII веке полностью

Менглы-Герай-хан II (1150—1152; 1737-1740), вторично получив власть, тотчас же показал себя деятельным человеком. Отправив на корабле калгу Селямэт-Герая в Крым, а нур-эд-дина Салих-Герая в Буджак к Генджэ-Али-паше, сам он некоторое время оставался в османском лагере, а потом отправился в набег на русские пределы. Калга же должен был идти туда с татарским войском из Крыма. Но последний не пошел дальше Йилки-Сую (Кобыльих Вод): случилась страшная буря с ливнем, и погибло множество лошадей и народа. Хан же в пятнадцать дней добрался до укрепления Юрум на берегу реки Бузука, где и остановился, совершая набеги по окрестностям. В той же стороне зимовал Леси. Вслед за мусульманским войском бросилось две-три тысячи гяуров-солдат; много лошадей пало; но как бы то ни было, а в Крым вошли. А за Перекопом зимовал Мухаммед-мурза едисанский с двумя тысячами войска; он поспешно перешел через Днепр переправой, именуемой Уч-Кат, и татары показали тут свое крымское искусство; в эту кампанию заболел и вскоре по прибытии в Бакче-Сарай умер нур-эд-дин Салих-Герай.

Так, довольно неопределенно, описывает автор «Краткой истории» какие-то татарские экскурсии в русские пределы — вероятно, один из тех грабительских набегов, которые производились татарами почти беспрерывно, лишь только их заманивала к этому безнаказанность. Вслед за тем рассказывается о третьем походе русских в Крым под начальством Леси в том же 1150-1151 году (1738), уже совершенно согласно со сведениями наших историков и турецких. Есть, впрочем, несколько подробностей, показывающих, что поход этот был не особенно блестящ: взяв и взорвав Перекоп, Леси не пошел дальше, а повернул в свою сторону; татары же и турки пошли за ним вдогонку. Расположившись лагерем в Ялынгыз-Агаче, русский главнокомандующий решил провести атаку на татар; произошла схватка в открытом поле, и русский отряд будто бы, не выдержав натиска татар, обратился в бегство, потеряв много убитыми и несколько пушек, причем на стороне татар пали из ширинских мурз Абу-Саид-мурза, Эльхадж-Али-паша-заде Селямэт-ага и Науман-Герай-султан. По всему вероятию, тут описывается одна из удачных для крымцев схваток, о которых упоминается и в мемуарах австрийского капитана Парадиса, бывшего очевидцем того, как 13 августа русские потеряли 1200 человек и более 2000 скота и лошадей: «Татары порубили и угнали их в двухстах шагах от фрунта».

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 мифов о 1941 годе
10 мифов о 1941 годе

Трагедия 1941 года стала главным козырем «либеральных» ревизионистов, профессиональных обличителей и осквернителей советского прошлого, которые ради достижения своих целей не брезгуют ничем — ни подтасовками, ни передергиванием фактов, ни прямой ложью: в их «сенсационных» сочинениях события сознательно искажаются, потери завышаются многократно, слухи и сплетни выдаются за истину в последней инстанции, антисоветские мифы плодятся, как навозные мухи в выгребной яме…Эта книга — лучшее противоядие от «либеральной» лжи. Ведущий отечественный историк, автор бестселлеров «Берия — лучший менеджер XX века» и «Зачем убили Сталина?», не только опровергает самые злобные и бесстыжие антисоветские мифы, не только выводит на чистую воду кликуш и клеветников, но и предлагает собственную убедительную версию причин и обстоятельств трагедии 1941 года.

Сергей Кремлёв

Публицистика / История / Образование и наука
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее