Крымское ханство XIII—XV вв.

Последний из золотоордынских ханов, претендовавший еще на подвластность ему Крыма, однако же не вдруг отказался от этой своей претензии. На любезное извещение о взятии Кафы турками, полученное из канцелярии султана Мухаммеда II, хан Сейид-Ахмед отвечал таким же любезным посланием. Но это еще не значило, что ему очень было приятно утверждение турецкого престижа на крымской территории, правители которой до сих пор считались не более как подручниками общетатарского владыки, хана Большой Орды. Не дерзая на первых порах открыто протестовать против вторжения в Крым турок, ограничившихся пока только занятием генуэзских колоний, и, вероятно, питая еще надежду удержать свою гегемонию над татарским населением Крыма, Сейид-Ахмед не вытерпел, когда турецкий султан простер свои притязания далее, вознамерившись восстановить Менглы-Герая в звании Крымского хана, который хотя впредь должен был стать в известную зависимость от Стамбула, но зато считать себя свободным от всяких обязательных отношений в Тахт-Илю. И вот когда Менглы-Герай явился в новом чине султанского вассала, Сейид-Ахмед пошел против него войной, о времени которой столько существует спорных предположений, изложенных вами выше. Но, действуя осторожно, он, для разведки об истинном положении дел, выслал вперед брата своего Муртазу к турецкому посаженцу Менглы-Гераю, который хотел задержать шпиона и препроводил его в Кафу. В критический же момент Сейид-Ахмед, ободренный поражением Менглы-Герая, решился было попытать счастья и против самих покровителей своего соперника, турок: взял вероломным образом Солхат и осадил Кафу, местопребывание турецкого генерал-губернатора Касим-паши. Сейид-Ахмед сперва отправил к паше посла с предложением добровольной сдачи города. Хитрый паша сделал вид, что соглашается на такое предложение, и задержал посла на ночь. Наутро он расположился с ним в киоске, откуда виднелось море, рассматривать подарки, будто бы приготовленные им для Сейид-Ахмеда. В это время, по заранее состоявшемуся уговору, поспешно входит чауш, посланный будто бы от султана Баязяда, заявить паше о том, что султан страшно разгневан на Сейид-Ахмеда за его враждебность к Крымскому хану и разгром Солхата, и сделал распоряжение о примерном наказании дерзкого хана, отправив многочисленные корабли с множеством войска. Не успел мнимый султанский гонец договорить заученной им речи, как в самом деле на море показалась целая турецкая эскадра. С бортов кораблей сделан был салют пушечным залпом. С крепости отвечали тем же. Тогда паша обращается к татарскому послу, оглушенному неслыханным им дотоле пушечным громом, с такими словами: «Поди и скажи своему хану, что слуга падишаха не может стать слугой кому-либо другому, и пусть-ка он приготовится к битве». Устрашенный посол вернулся и пересказал все виденное и слышанное им Сейид-Ахмеду, до ушей которого также доносился грохот орудий. Тогда Сейид-хан и все его полчище устремились в бегство. Этого было достаточно для того, чтобы в положении соперников произошла совершенная перемена: сторонники Сейид-Ахмеда, Эдигеевские ногаи, тотчас же потеряли веру в своего хана и струсили; а сидевший дотоле в Кыркоре Менглы-Герай, узнав о бегстве Сейид-Ахмеда, вышел из своего убежища, собрал военные силы и пустился преследовать Ахмеда. Как всегда водилось в степных ордах, на потерявшего престиж Сейид-Ахмеда тотчас же восстали его собственные братья, думая обратить его несчастье в свою пользу. А кончилось тем, что этой сумятицей воспользовались одни только крымцы. Предводимые Менглы-Гераем и его сыном Мухаммед-Гераем, они добрались до самого Тахт-Иля и разгромили его. Сейид-Ахмед погиб во время одной свалки. Множество жителей его владений было угнано победителями в Крым. Благодаря этому, «в силу изречения Бедствия одного народа служат во благо другому,силы и войско Менглы-Герая увеличились, и он сделался самостоятельным ханом». Такими словами сочинитель «Краткой Истории» заключает свое повествование об окончательном утверждении Менглы-Герая на Крымском ханстве [803].