Крымское ханство XIII—XV вв.

В числе местностей, пострадавших от нападения полчищ Ногая в Крыму, упоминается, между прочим, Кырк-Иери, весьма замечательный географический пункт во времена утверждения там татарского владычества. Это была труднодоступная цитадель на той крутой скале, где ныне находятся лишь развалины жилищ обитателей позднейшего времени, мирных торговцев-караимов, да древнее кладбище, прославившееся в учено-археологическом мире, благодаря надгробным надписям, вызвавшим столько ученых соображений и пререканий. Теперь это местечко называется Чуфут-Калэ — «Жидовская крепость», «Жидовский городок»; прежнее же его название возбуждает нескончаемые сомнения и разные толкования. Произношение его имени в исторических памятниках, где встречаем о нем упоминание, до крайности разнообразно: оно звучит, следуя хронологическому порядку этих памятников, так: Кер-кри(у Абульфеды, XIV в.), Каркери(у Шильтбергера, XV в.), Киркель, Kirkiel(у польских писателей), Керкиард, Cherkiarde(у Барбаро, XV в.), Керкер, Chercher(у Контарини, XV в.), Киркерыи Киркер(в Литовских грамотах, XV в.), Крикъер(у караимского раввина, XV в.), Херхиард(в сочинении о татарах неизвестного автора, XVII в.), Кыркор, Киръ-кор, Киркор, Киркир(в русских грамотах). Все эти варианты можно видеть в «Крымском Сборнике» Кеппена [327]. В том же Сборнике сделано замечание, что последняя, русская форма — Кыркорили Киркор,находится у Карамзина, который дважды упоминает о Кыркоре на основании Дел Крымских, хранящихся в московском архиве МИД впервые под 1521 годом и потом десятью годами позже [328]. Но в Делах Крымских о Кыркоре упоминается, и даже довольно часто, гораздо ранее. В грамоте Колычева от июня 27 1492 года говорится: «Да сам, государь, царь (Менгли-Герай) поехал на третей день в Кыркор,а мне велел на собою быти и с казною. Да приехав, государь, в Кыркор,велел ми у себя быти назавтрее в вечере» [329]. В январе 1493 года Костя Заболотцкий доносил в Москву: «Приехали есми, государь, в Орду на Козмо демьянов день, а царь был в Кирькоре,а посол был королев в Орде князь Иван Глиньской; а хотел царь посла королева отпустити часа тово, и царь нам велел с Лобаном в Кыркореу себя быти… А мне, государь, царь с собою итти не велел, а велел ми жити без себя в Кыркоре».Он же опять передает речи Менгли-Герая, который между прочим сказал: «И яз посла из Кыр-кораотпустил, а быти ему у меня поиману в новом городке» [331]. Насчет того же литовского посла уже сам Менгли-Герай пишет Великому князю Ивану Васильевичу в своем ярлыке от 1 сентября 1493 года: «Которой посол пришел, и яз его поймав, крепить велел, и до сих мест в городе в нашем в Кыркорев крепи» [332]. Константин Заболотцкий подтверждает вышеприведенный факт в своей грамоте того же года, говоря: «И царь, государь, с моих речей того Леза поймал и посадил его в Кыркореи людей его перепродал» [333]. В наказе Звенцу от 11 октября 1496 года, в числе обид и покраж, причиненных крымцами русским, значится между прочим: «Да киркирскогонаместника сын Мамышев взял у великого князя людей силою за пошлиною две однорятки, да два сагадака, да полотно, да двадцать стрел» [334]. В августе 1500 года Иван Кубенский доносил великому князю: «Да Ебага улан привел, государь, к Менгли-Гирею царю царевича Менглишика Ягубова… и нонеча, государь, тот царевич скован сидит в Кыркоре».