Крымское ханство XIII–XV вв.

Возьмем хоть, например, вышеприведенное исконное правило чингизидской тӧрэ относительно прав старшинства членов царствующей династии в порядке преемства власти и во взаимной между ними иерархической субординации. История ханства представляет целый ряд самых вопиющих нарушений этого правила, проистекавших от разных причин – иногда от деспотического упрямства султанов, нередко от строптивой необузданности самого татарского населения, особенно привилегированной части его, беков и мурз, но чаще всего от взаимного соперничества и происков самих же членов Герайского дома, а также от интриг и козней турецких вельмож, близко стоявших к кормилу правления в Оттоманской Порте. Любопытные рассуждения по этому вопросу находим у турецко-татарского историка Мухаммед-Герая, который любит время от времени перемежать свое повествование общими философскими размышлениями. А как этот человек сам был природный крымец, да еще из ханской фамилии, и в то же время провел всю свою жизнь в Турции, то его суждения заслуживают полного внимания, так как они основывались у него на знании быта и жизни своего отечественного Крыма и на наблюдениях над тем, что творилось в Оттоманской Державе. Будучи благочестивым мусульманином, Мухамед-Герай одинаково скорбит и о падении Азова под ударом русских, и о покушении венецианцев на Морею, ибо и в том и другом случае гяуры одолевали правоверных. Отсюда его политические рассуждения прежде всего относятся к Оттоманской Порте, а потом уже касаются и Крымского ханства; его патриотизм сперва вообще турецко-мусульманский, а потом уже и специально крымско-татарский.

Рассказав об осаде и сдаче Азова русским и изобразив, как русский царь Петр I отовсюду стянул к себе всех проклятников, хитрых на всякое лиходейство, располагая при этом несметными денежными средствами, Мухаммед-Герай говорит: «Прискорбно нам описывать эти бедственные обстоятельства; но что же делать, коли весь наш век в этом прошел; поневоле надо продолжать писать»[870]. Затем, поведя речь о причинах бед и несчастий, приключившихся Высокой Державе, он находит три причины, состоящие в тесной связи между собою. Одна из них заключается, по его мнению, в ненормальности отношений Порты к Крымским ханам и в проистекающей отсюда ложности положения последних в делах внутреннего управления и в вопросах международной политики.