Крымское ханство XIII–XV вв.

Но прежде чем власть Токтамыша была опять восстановлена в Крыме, там успел на короткое время засесть и выбить свою монету некто Таш-Тимур. Они оба с Бек-Пуладом, говорит г. Савельев, воспользовались поражениями Токтамыша для провозглашения себя ханами и отделились от него: Бек-Пулад владел, кроме Крыма, и Азовом; Таш-Тимур известен доселе только как хан Крыма в 797 = 1394–1395 году[461]. Любопытно, что одна из его монет носит на другой своей стороне имя Токтамыша. «Если это не случайное употребление штемпеля Токтамышевой монеты, – замечает г. Савельев, – то оно свидетельствовало бы о признании со стороны Таш-Тимура верховной власти хана Золотой Орды»[462]. Могло быть и то и другое, и последний мотив долженствовал быть чисто платонического свойства, ибо трудно ожидать установления правильных суверенных отношений между Таш-Тимуром и Токтамышем в ту смутную пору, когда сам Токтамыш не мог быть уверен в прочности своего положения, беспрерывно преследуемый и тревожимый прежним своим патроном, а потом неусыпным врагом, Тимур-Ленком. Около этого же самого времени, а именно в 796 = 1394 году, послы Токтамыша были у египетская султана с просьбой действовать заодно против Тимур-Ленка, которого Токтамыш называет общим врагом их[463], в следующем 1395 году египетский посол Тулумен Али-шах, ездивший к Токтамыш-хану, привез известие о поражении Токтамыша Тимур-Ленком[464]. Некоторые из арабских историков сообщают при этом, что разбитый Токтамыш бежал в земли русские, а Тимур-Ленк овладел Крымом, 18 дней осаждал Кафу, взял ее и разорил[465]. Но они ошибаются в этом случае: предание о том, что Тимур-Ленк, сражаясь с Токтамышем, лично проникал в Крым, признано теперь неверным. Возможность ошибки со стороны арабов по части сведений о судьбе Токтамыша явствует из самого разноречия их между собою. Ибн-Хальдун, например, прямо сознается, что «затихли известия о нем (о Тимур-Ленке) на некоторое время, но потом, в 797 = 1394–1395 г. пришло известие, что султан Тимур одержал победу над Токтамышем, убил его и завладел всеми землями его»[466]; тогда как положительно известно, что Токтамыш окончательно был поражен в 1399 году, бежал в Киргизскую степь, где и был убит в 1406 году[467]; а по сведениям Мюнедджим-баши, просто умер в Тулине (т. е. в Тюмени) в 807 = 1401–1405 г.[468]. У другого араба, Эль-Аскалани, вышел такой курьез: в 798 = 1395–1396 году, говорит он, «был убит тюрк Токтамыш-хан, владетель земли Дештской, после поражения его Ленком; убил его один из татарских эмиров, по имени Темир-Кутлу», а в следующем, 799 = 1396–1397 г., будто бы «произошло великое сражение между (убитым-то) Токтамыш-ханом, владетелем земли Дештской и между генуэзскими франками»[469]. В этой хронологической путанице, бывшей последствием недостаточности сведений о происходившем в Дешти-Кыпчаке и в Крыме, в сущности кроются действительные факты: в поражении Токтамыша, нашедшего поддержку у великого князя литовского Витовта, со стороны Тимур-Ленка принимал деятельное участие Тимур-Кутлук, который вскоре сам был провозглашен ханом в Золотой Орде в 1397 году, и потом воевода Идики, или Идику. Этот последний упоминается в ярлыке Токтамыш-хана к Ягайлу, как один из главных участников в измене эмиров с Бек-Пуладом во главе[470]. Обласканный Тимур-Ленком, Идики вскоре входит в силу в Орде и играет ту же роль, какую в свое время играли там Ногай и Мамай. Вот этот самый Идики, после поражения Токтамыша, вторгся в Крым и осадил Кафу в 799 = 1396–1397 году. О причине этого вторжения Эль-Айни просто говорит, что «произошла вражда между Идики, отнявшим землю от Токтамыш-хана, государя страны Дештской, сидевшего на престоле Беркэ, в землях Кипчацких, и между владетелем Кафы, города на берегу Крыма, в руках генуэзских франков»[471]. По другим же источникам, эта вражда возгорелась из-за того, что один из сыновей Токтамыш-хана, после его разбития, бежал в Крым и нашел себе радушный прием в Кафе[472]. Имя Идики настолько сделалось громко, что тот же Эль-Айни про него не раз говорит так: «государем Дешти, Сарая и Крыма был царь Идики»[473], хотя в действительности он только был всесильный и самовластный временщик. «Утвердилось, – говорит Ибн-Арабшах, – дело Дештское за правителем Идику, и отправились дальний и ближний, большой и малый, подчиняясь его предписаниям… Устраивалось дело людское по указам Идику: он водворял в султанство кого хотел и смещал его с него, когда хотел; прикажет, и никто не противится ему; проведет грань, и (никто) не переступит этой черты»[474]. Немудрено после этого, что такой всемогущий временщик совершенно заслонил собой эфемерных ханов Золотой Орды, из коих многие были только его креатурами.