Крымское ханство XIII–XV вв.

По свидетельству арабского историка Эль-Айни, как мы видели выше[586], в 830 = 1126–1427 году Крымом завладел Даулет-бирды, но одновременно с ним соперничествовали в притязании на власть и еще некоторые лица ханского рода, захватившие другие участки обширной золотоордынской территории. Вслед за сим тот же писатель говорит, что в 832 = 1428–1429 г. «государем Крыма и прилегающих к нему земель был Мухаммед», от которого тогда же приходили послы в Египет[587]. Про Даулет-бирды он уже вовсе не упоминает. Это молчание арабского историка, современника повествуемых им событий, занимавшего разные должности и потому имевшего много официальных связей, весьма существенно: оно сильно подрывает доверие к одиночному свидетельству Шильтбергера о том, что Даулет-бирды после трехдневного царствования был убит своим соперником и преемником Мухаммедом. Даулет-бирды, хоть и короткое время, все же был в сношении с египетским султанатом, и внезапная, необыкновенная его кончина едва ли бы прошла там незамеченной и осталась бы неизвестной Эль-Айни, который под 847 = 1443–1444 годом еще раз повторяет, что «государем Крыма и Дешти был Мухаммед»[588], и еще раз умалчивает о Даулет-бирды.

В русских летописях за эту пору находим известия, касающиеся лишь Мухаммед-хана. Так, под 1430 годом в них повествуется о набеге ордынского бея Айдара и о рыцарском поведении царя Махметя

, который неодобрительно взглянул на клятвопреступное поведение Айдара, обманным образом полонившего мценского воеводу Григория Протасьева[589]. А пред этим рассказывалось о набеге «царя Куйдадата» в 1422 году[590]; но о Даулет-бирды еще не упоминается.

В том же 1430 году русские князья Василий Васильевич и Юрий Дмитриевич, заспорив между собой о великокняжеских правах, отправились судиться в Орду, тоже к царю «Махметю». На стороне Юрия был крымский вельможа, по имени Ширин-Тэгенэ (в летописи Ширинтягиня), с которым Юрий и отправился зимовать в Крым. Когда же они весной 1432 года прибыли в Орду, то решение хана Мухаммеда явно было в пользу князя Василия Васильевича. Но и крымский бей не уронил своего достоинства: он заступился за своего приятеля и протеже, князя Юрия, грозя, в случае неуважения его ходатайства ханом, «отступити от него, понеже бо в то время пошел бяше на Махметя Кичих Ахмет царь». Улу-Мухаммед все-таки поставил на своем, хотя и вознаградил Юрия, дав ему город Дмитров[591]

^. Затем идет целый ряд упоминаний об Улу-Мухаммеде: как он в 1437 году сулил русским всякие милости, если они помогут ему возвратить потерянное царство; как он в следующем году пожег московские посады[592]; как он в 1145 году овладел Нижним Новгородом и пошел далее к Мурому, потом разбил и полонил русских князей и бояр в удачной битве у Евфимьева монастыря близ Суздаля[593].

После 1445 года об Улу-Мухаммеде не упоминается в летописях. Во всяком случае он вскоре, в том же году, покончил свое земное поприще, убитый сыном своим Махмудеком, с именем которого связывается основание царства Казанского[594]

. Незадолго перед этим, в 1437 году, Улу-Мухаммед был изгнан и бежал из Золотой Орды и приютился в Белеве. Кем же он был изгнан? По одним известиям, Улу-Мухаммед был выгнан еще в 1432 году «пришедшим из-за Яика князем Эдигеем»[595], который будто бы по изгнании его из Орды «тамошнее царство принял»[596]. Но это неверно, ибо Идики в это время уже не было в живых[597]. В Воскресенской летописи сказано просто: «царь Махмет седе в граде Белеве, бежав от иного царя

»[598]. В Царственном же летописце точнее указывается: «прежде бо сего и с поля согнан (Улу-Махмет) с Большия Орды от брата своего Кичи Ахмета»[599]. Кичи Ахмет или, по другим вариантам, Кичих-Ахмет и даже Амахмет, без сомнения, есть тот самый Кючук-Мухаммед, т. е. «Мухаммед-Меньшой» мусульманских историков, который так называется ими в отличие от другого Мухаммеда, названного у «них Улу-Мухаммедом» = «Мухаммедом Большим». Но где же этот Кючук-Мухаммед обретался до времени изгнания им Улу-Мухаммеда, и откуда взялась у него сила для произведения политического переворота в Орде?