Крыс

Через восемнадцать километров, миновав ещё несколько небольших населённых пунктов, мы подъехали к крупному селу, вот тут уже строилась оборона, на окраине окапывались. Редкая цепочка красноармейцев рыла даже не окопы, а стрелковые ячейки, а чуть дальше организовывалась позиция артиллеристов ПТО. Вот на въезде нас и остановили. Правда, никаких резких движений не было, оказалось, о нас знали. К «полуторке», где ехал Егоров, подошли несколько командиров, в одном я сразу опознал особиста. Они поговорили, и лейтенант отдал приказ всем покинуть машины. Кроме особиста были и из разведки дивизии, полк которой занимал тут оборону, они забрали пленного оберлейтенанта.

Я выбрался из салона бронетранспортёра, прихватил свой сидор, ранец прошлого водителя этой бронемашины и трусцой добежал до своей «полуторки» с удлинённой базой, убрав вещи под сиденье. Бойцы уже построились, а я остался стоять у открытой дверцы кабины, за всем этим с интересом наблюдая.

– А ты что, предложения ждёшь? – спросил у меня Егоров.

– Так я же не военнообязанный.

– Быстро! – рявкнул тот.

Я пулей метнулся и встал в конец шеренги. Оказалось, в село прибыл и.о. начальника особого отдела армии, что тут держала оборону, вот ему нас и представляли. Тот со свитой прошёл, посмотрел на нас, задержавшись взглядом на мне и участковом, который тоже в строю стоял.

– Парни, молодцы, – сказал капитан госбезопасности. – Благодарю за службу. Именно благодаря вам удалось перехватить и практически полностью уничтожить крупный отряд диверсантов противника. Их уничтожила свежая танковая часть, что была недавно придана нашей армии, в шести километрах от села. Выживших пленных уже допрашивают, части удалось отойти в лесополосу, но за ними по пятам идут наши бойцы, так что не уйдут. За проявленную бдительность объявляю вам благодарность.

– Ура-а, – ответил строй, но тут вмешался я.

– Товарищ командир, а куртку, куртку мне когда вернут?

– Что за куртка? – удивлённо повернулся он ко мне.

Часть погранцов старались скрыть улыбки, а запунцовевший Егоров, подойдя к начальнику особого отдела армии и козырнув, ему кто-то фуражку одолжил, сообщил:

– Товарищ капитан госбезопасности. У вольнонаёмного Брайта диверсанты во время их встречи утром отобрали куртку и перочинный нож, а наш водитель слишком принципиально и трепетно относится к своим личным вещам. Да и затрещину простить не может.

– Ну-ка, ну-ка, давай подробности, – заинтересовался капитан госбезопасности.

Лейтенант, ничего не скрывая, всё и выложил. Он не только получил доклад от Егора, но и сам с помощью бинокля наблюдал, что творилось на дороге. Особист, поглядывая на меня, смущённо ковыряющего дорожное покрытие носком сапога, иногда улыбался, слушая доклад, а когда лейтенант закончил, сказал мне:

– Там танкисты поработали, танками, целой техники нет, большая часть сгорела. Так что забудь, потерял ты и куртку, и нож.

После этого начальство направилось к штабу местной обороны, а нас отвели в сторону и занялись проверкой. Положено, вот и проверяли. Не знаю почему, но меня вызвали одним из первых. Пришедший конвоир в форме бойца НКВД дождался, когда я из ведра окачу кабину машины и поставлю его у подножки, после чего повёл в избу, где устроились особисты. Меня снова вернули на «полуторку», бронетранспортёр отогнали на другую сторону села, его начальник особого отдела армии забрал себе, как и трофейный мотоцикл, но пока он ещё не уехал, тут был.

Опрашивали, именно опрашивали, а не допрашивали, меня спокойно, не повышая тона. Первым делом спросили документы и искренне удивились, когда я их предоставил.

– Я же в тылу у немцев был, а не в плену.

– А лагерь? – уточнил особист, пока его напарник всё протоколировал.

– Так я туда сам пробрался, с оружием и продовольствием.

– Хорошо, расскажи в подробностях, что было с того момента, как ты расстался с группой лейтенанта Егорова.

– Нашли, что вспомнить. Это же давно было.

– Это было ровно неделю назад, – спокойно поправил меня особист.

– Столько всего было, и не упомнишь, – задумчиво протянул я. – Ну, значит так, на «эмке» я всё-таки смог доехать до Житомира и до вокзала, где как раз под парами стоял санитарный эшелон…

Мурыжили меня без малого два с половиной часа, особенно заинтересовал особистов момент попадания в лагерь, а главное тот шаман. То, что я с дивчиной провёл большую часть времени, пока немцы брали Житомир, те выслушали, не моргнув глазом. Наконец сообразив, что большего от меня не добиться, вернули документы.

– Где твоя часть, мы пока не знаем, выясним, отправим на место службы… то есть работы. Ты же вольнонаёмный. Пока останешься на своей машине, будешь доставкой грузов заниматься.

– С машиной в автобат отправят?

– Нет, она не твоя, сам говорил, что подобрал на дороге, на месте уже другую получишь. У нас тут проблемы с автотранспортом, водителя мы отпустить ещё можем, машину нет, – пояснил тот. – Свободен.