Крыса и Алиса

Дальше на такси мы поехали к местожительству Гарденов. Я решила не предупреждать их о своем визите, чтобы не спугнуть — мало ли какие у них тайны, вдруг они не желают ими делиться. А так нагрянем, как снег на голову, чисто по-русски, может, и удастся узнать у них что-то, застав врасплох.

Позже выяснилось, что мой план сработал — тактика внезапности себя оправдала, только смогу ли я после этого визита спокойно спать?

На входе старинного дома в колониальном стиле нас встретил швейцар в красной ливрее, он почтительно козырнул нам и открыл входную дверь.

— Шикарно, — отметила я.

— В этом районе живут состоятельные американцы. Нам нужно на четвертый этаж. Вообще, без предупреждения приходить неприлично, — разъяснил Майкл.

— Мне простительно, я из России, у нас нет такого правила и потом, если очень нужно, можно и без предупреждения в исключительных случаях.

Майкл пообщался с консьержем и представил нас, как мистера и миссис Соколофф (это русская фамилия Майкла в американской интерпретации).

Что ж, пусть будет так, раз нужно для дела. Консьерж позвонил по телефону и сообщил миссис Гарден, что к ним с неотложным визитом чета Соколофф. Я смогла это понять без перевода.

— Проходите! — сказал он нам.

— Сенкью! — поблагодарила я с умным видом.

Дверь нам открыла пожилая женщина. Я спросила ее:

— Миссис Гарден?

— Ноу, — ответила она и затрещала по-английски. Майк шепотом перевел: — Это прислуга, миссис Гарден ожидает нас в гостиной.

Квартира оказалась просто огромной — наверное, с мой дом, только в один этаж. В гостиной был большой балкон с колоннами и окнами в пол, как я люблю. Успешно молодящаяся леди поднялась к нам из кресла. Она была стройна, одета в элегантный домашний костюм, на голове был, скорее всего, парик с высокой прической шестидесятых годов, глаза подведены по моде тех же лет, губы щедро накрашены помадой кораллового цвета. В целом, она была очень симпатичная, если бы не обилие косметики, то и выглядела бы моложе.

Майкл галантно поцеловал ей руку и представил меня. Как я поняла, он сказал ей, что я известный художник из России, что у меня сейчас выставка на Манхэттене, а к ней дело личного характера. Ничто из его речи не затмило ее улыбку, лишь немного дрогнула левая бровь, когда Майкл сказал: «Россия». Кажется, я учусь читать их лица, невзирая на приклеенные улыбки.

— Присаживайтесь, — предложила она, — я вас слушаю.

— Майкл, пожалуйста, переводи дословно, — попросила я своего спутника.

— Я представляю интересы одного человека из России, с которым вас свела жизнь более восемнадцати лет назад, — начала я.

Напудренное лицо Дженет Гарднер побледнело.

— Прошу меня извинить, — прервала она меня, потом позвонила в колокольчик. Когда вошла прислуга, Дженет попросила позвать мистера Гарднера.

Мы сидели в ожидании хозяина дома не шевелясь. Я только изредка поглядывала на миссис Гарднер, чем смущала ее. Вошел мужчина высоченного роста, с крупным вытянутым лицом, длинными конечностями, кустистыми бровями и копной волос.

Повторилась процедура приветствия, во время которой мистер Гарднер вопросительно поглядывал на жену, а она делала умоляющее лицо. Эта игра мимики была едва заметна, но я была настроена расследовать, выпытывать и разоблачать, поэтому была начеку.

— Повтори все, что я сказала ранее, — попросила я Майкла.

Он повторил. Ни один мускул не дрогнул на лице Гардена, только легкая тень пробежала по нему.

Завуалированный испуг четы Гарденов очень насторожил меня. Я решила быть неумолимой и окончательно выбить почву у них из-под ног. Нужно действовать, пока они в смятении.

— Что произошло с Мэри Костровой? — без обиняков спросила я.

Джейн поняла вопрос до того, как Майк перевел его. Ей стало нехорошо: пот выступил у нее на лбу, от этого пудра свернулась, даже я со своим неидеальным зрением смогла рассмотреть катышки.

— О господи, Генри, что же это такое? — спросила она супруга.

Ее возглас я тоже поняла без перевода. Медлить было нельзя.

— Майкл, быстро переводи: «Как вы объясните это письмо?»

Я протянула ксерокопию письма. Генри вышел из себя.

— Кто вы такие? Что вам нужно? — начал он кричать на нас.

Майкл сжался, а я, зная нашу пословицу, что лучшая защита — это нападение, быстро затараторила:

— Я представляю интересы сестры Мэри — Кэт Костровой, и прошу вас ответить на мои вопросы, пока в неофициальной обстановке.

Сама не знаю, как смогла придумать такую фразу с намеком на шантаж, нас запросто могли выставить взашей, а то и вызвать полицию. Но Гардены этого не сделали, и тогда я твердо уверовала, что со смертью Мэри не все так просто, но даже не рассчитывала услышать то, что поведали несчастные Гардены.

— О’кей, Джейн, — обратился Генри к жене, — нет смысла отпираться. — Нам не нужны неприятности, — сказал он мне. — Что вы хотите узнать?

Я понимала, что за этим письмом стоит что-то значимое, до чего я не могу додуматься, поэтому нужно делать вид, что мне все известно, и блефовать. Я уверенно ответила:

— Все!

Генри надолго затих, Джейн продолжала потеть.

— Хорошо. Это письмо написали мы сами. Отсканировали бланк из интернета и составили текст.