Крыса Разумная

Лиловая сутана мелькала среди деревьев, но догнать ее оказалось делом непростым. У епископа как будто выросли новые ноги. Он так ловко перепрыгивал через овраги и огибал заросли колючек, что не верилось, будто это и вправду он.

Твердолоб бросился ему наперерез. Увидев на опушке охранника в сияющей медной кирасе, беглец в лиловой сутане остановился и замер посреди поляны, заросшей ароматной земляникой.

— Да куда же ты так убегаешь, кот тебя подери! — запыхавшись, проговорил Гнилозуб.

От бега он ужасно взопрел. Пот градом катился по его толстым бокам. Магистр подбежал к Муроверу сзади, схватил его за плечи и развернул лицом к себе. Несколько мгновений магистр не мог произнести ни звука, а потом издал истошный вопль и со всех ног бросился наутек.

— Твердолобик, спаси меня! — голосил он на ходу. — В епископа вселился демон!

Ему было, отчего прийти в ужас: из-под надетой набекрень лиловой шапочки на магистра глянул оскаленный череп непривычно большого суслика. Под его выбеленными костями виднелась еще одна физиономия, густо поросшая черной шерстью и раскрашенная в воинственные цвета.

Под разорванной в клочья сутаной не было заметно сорочки, которую обычно носил Муровер. Вместо нее сквозь дыры проступало голое тело, украшенное загадочными узорами, выбритыми на подшерстке. В грубой лапе, покрытой заскорузлой кожей, незнакомец сжимал самодельное копье с наконечником из заточенной рыбьей кости.

Увидев сверкающую кирасу, он издал дикий вопль, потряс над головой копьем и помчался к Твердолобу. Охранник по привычке поискал под рукой алебарду, но вспомнил, что она утонула, и, не стесняясь, дал деру. Всего в несколько прыжков он обогнал своего хозяина и оставил его позади.

— Твердолоб, кто это? — прокричал Гнилозуб, перед которым замелькала спина его стража.

— Не знаю, но уж точно не наш епископ! — на бегу выдохнул Твердолоб.

Они выбежали на берег и припустили вдоль кромки прибоя, оставляя на влажном песке глубокие следы своих лап. Незнакомец в порванной сутане пробежался за ними, но, увидев вдали остов разбитого корабля, остановился, подпрыгнул на одной ноге и гневно потряс им вслед самодельным копьем.

— Где демон? Он все еще гонится за нами? — в панике орал магистр, пытаясь протолкнуть свою толстую тушку в дыру, зиявшую в днище бригантины.

— Не извольте беспокоиться, ваше высокородие, — успокоил его Твердолоб. — Демон отстал.

— Это не демон, — послышался мрачный голос.

Из-за корабельного остова к ним вышел Муровер. Гнилозуб едва узнал его без привычной сутаны. На епископе осталась только льняная сорочка и короткие подштанники, завязанные ниже колен тесемками. Его лицо, которое магистр привык видеть благостным и торжественным, на этот раз было перекошено от испуга.

— Это туземец из дикого племени островитян, — продолжил епископ. — Он подобрал мою сутану, выброшенную волной.

— Ваше святейшество! — с облегчением проговорил Гнилозуб. — Мы уж и не чаяли вас увидеть. Какое счастье, что вам удалось спастись!

— Мне удалось, а вот этим беднягам — нет, — сказал Муровер, показывая на мертвые тела, раскинувшиеся на песке по другую сторону от бригантины.

— Мои стражники! — завопил Твердолоб. — Они служили со мной много лет. Вот этот был отчаянным сорванцом. А тот — увальнем, каких мало. Что с ними случилось? Неужели они утонули?

— Они не утонули, — так же мрачно ответил епископ. — Посмотрите на эти раны в их спинах. След в виде маленького сердечка. Они заколоты шпагой, и боюсь, что знаю, какой именно.

— Куда делась ваша Блиставица, магистр? — спросил Твердолоб.

— Я бросил ее на корабле, — ответил Гнилозуб. — Думал, что она пошла ко дну.

— Как видно, не пошла, — заключил Муровер. — Теперь она в лапах этого злостного еретика. Как жаль, что мы не успели скормить его дракону!

— Ничего, я с ним еще поквитаюсь, — пообещал Твердолоб.

— Никаких «поквитаюсь»! — дрожащим голосом запретил Гнилозуб. — Мы на диком острове с бандой преступников и убийц, вооруженных самым опасным оружием, какое мне доводилось держать в руках. А в зарослях нас поджидают туземцы, и как знать, не едят ли они цивилизованных крыс так же, как мы едим птенцов, выпавших из гнезда. Приказываю возвращаться в город!

— Но на чем мы поплывем, ваше высокородие? — изумился охранник. — Корабль-то сломан!

— Твердолобик, родной мой, делай, что хочешь! — взмолился магистр. — Почини его, или сооруди плот из обломков, но только увези нас отсюда! У меня шерсть дыбом встает, когда я думаю, что мне придется провести ночь в этом кошмарном месте!

Солнце палило немилосердно. Вместо потерянной в волнах шляпки Белянка повязала на голову косынку из пестрого платка, но жесткие южные лучи безжалостно жгли ее белую кожу, и она поминутно принималась жаловаться:

— Я вся обгорю! Пойдемте скорее в тень!

— Опасно! Неизвестно, кого мы там встретим! — возражал ей Ветрогон.