Крыса солнце жрёт. Книга 1

– Так вот, я думаю, что именно поэтому король и даровал мне, а не тебе титул герцога. Все ждали, что Кёниги возглавят Виртленд. И все были поражены, когда дом Гудманов столь возвысился. Но я кое-что понял. Я может и слаб умом на интриги, но не конченный остолоп. Если бы король доверил тебе управление нашими землями, то уж ты-то с твоими вечными поисками справедливости и всеобщего блага, точно довел бы королевство до гражданской войны. После смерти Готфрида уж так вообще наверняка. Ведь у него всего один сын, к нашему глубокому сожалению, еще ребенок. И случись что с нашим обожаемым королем, а он хоть и моложе нас, но жизнь сурова, особенно к помазанникам Всемогущего, то пока наследник достигает совершеннолетия, вы с Сепрентосом ввергнете страну в кровавый хаос. Ты не станешь мириться с тем, что вытворяет порой герцог Правский. И ты лучше меня знаешь, что герцог Правский ни за что не подчинится тебе. Ведь кто-кто, а он тебя нисколько не боится. Что скажешь, приятель? Я не прав?

Генерал Кёниг не мог раскрыть рта. Он в душе подозревал, что, наверное, так оно и есть. Но первый раз ему высказали это в лицо, и высказал его друг, коего он совсем недавно обвинял в легкомыслии. «Да уж, Роджер! – подумал граф. – Сейчас ты проявил себя истинным наместником Севера». Вслух же Альберт произнес:

– Я повел себя по-скотски. Простите меня, маршал. Порой я забываюсь.

И граф фон Кёниг упал на одно колено. Герцог Виртленда приказал:

– Встаньте, генерал. Я не в обиде на вас.

Потом черты его лица стали мягче, и он продолжил беспечным тоном:

– В конце концов, твои вечные уроки и поучения держат меня в тонусе и напоминают мне о том, кто я есть и что я должен делать.

– Я рад, что могу быть вам столь полезен, – ответил Альберт.

– Да перестань ты! Я же сказал, что все нормально. Тьфу, ты своей чопорностью даже тут умудрился все испортить. Проклятый зануда! – и герцог Виртленда так забавно изобразил каменную и лишенную эмоций физиономию генерала Кёнига, что даже сам граф, наконец, улыбнулся. А это была большая редкость. – Вот это другое дело. Альберт фон Кёниг растянул свой рот, чтобы почтить свое благородное, мать его, чело обыкновенной человеческой улыбкой!

Граф уже смеялся.

– Ладно, Роджер, прекрати. Хватит. Я действительно иногда глупо выгляжу со стороны. Но такая уж у меня натура. С природой не поспоришь.

– Ты силен, словно лев. Возьми эту природу и стукни ее об каменную стену. Она усложняет тебе жизнь.

– Я не жалуюсь на свою жизнь. Хоть Всемогущий и не даровал мне четверых детей. Только одного.

– Зато тебя ждет дома Ингрид. И нарожает тебе еще мальчуганов. Да и девок тоже.

– Не стоило вспоминать Розмари. Я тебя вывел на это.

– Да успокойся уже. Если бы не ты, у меня бы вообще не было Розмари. Я ведь тогда похитил твой любимый деревянный меч, чтобы повыпендриваться перед ней.

– Это был мой любимый меч, верно, – Альберт мечтательно посмотрел куда-то в сторону. – До сих пор помню, какие красивые узоры были вырезаны на его эфесе. Сначала я тренировался им, но потом решил, что он особенный и его не стоит портить. Он ведь мог и сломаться.

– Да, в бою тебя уже тогда было сложно победить. А скольким взрослым ты наставил шишек!

– Мне тоже часто перепадало. Но да, ты украл мой меч. Это было верхом бесчестия. Неужто ты думал так завоевать Розмари?

– Признаться, была глупая затея. Она сразу вытянула кверху нос и высокомерно сказала, что с воришками дела не имеет. А потом явился ты и в бешенстве так отлупил меня этим мечом, что ей стало искренне жаль меня, – очередной приступ громкого смеха разразился в шатре. Если уж герцог Виртленда смеялся, так делал это без стеснения и от всей души. – Так что вышло, что именно благодаря тебе мы и сошлись. Хоть она и не оценила твою любовь к чести.

– Она была права. В том поступке ничего честного и не было. Я ведь тоже вовсе не идеал. Все, в той или иной степени, не без греха. Я был просто мальчишкой и был зол. Ты бы и так не одолел меня, а я знал это, но, в злости, воспользовался ситуацией и навалял тебе так, что ты потом встать неделю не мог, – Альберт фон Кёниг смущенно потупил взор. До сих пор совесть мучала его за то проявление жестокости. – Впрочем, ты оказался куда благороднее меня. Я полюбил тебя тогда еще больше. Твой отец грозился чуть ли не войну развязать с моим отцом. Но ты, всего лишь ребенок, смог его как-то остановить.

– Я сказал ему, что заслужил порки. Он поверил мне. Еще извинился потом перед твоим папашей.

– Но как он послушался тебя? До сих пор не понимаю.

– Очевидно тогда я был очень серьезен. Это бывает со мной редко, но все же иногда бывает, – Роджер лукаво похлопал друга по плечу. – Не все же тебе быть победителем.

– Тогда ты обскакал меня дважды. Это правда. И я горжусь, что я – твой друг.

Лицо герцога стало серьезным. Он посмотрел Альберту фон Кёнигу прямо в его карие глаза и произнес:

– Я тоже. И поверь мне, до самого конца, я не изменю этой дружбе.

Неожиданно вбежал нынешний граф Бивершира. Он запыхался и трясся, словно случилось что-то из ряда вон выходящее.