Крыса, загнанная в угол

Попелюх нехотя вылез с ванной, обмотался полотенцем и, подойдя к двери, посмотрел в глазок. От души отлегло. Это был Дмытро Помпеевич. Род приоткрыл дверь.

– Я так и думал, что это ты! – довольно сказал сосед и учитель. – Надолго?

– Переночую! – ответил Родион.

– Тогда давай ужинать! Я сварю пельменей! Они у меня свои – ты знаешь! Плюс закатка разная и соленья! Есть еще грузди соленые! Но… – учитель замялся.

– Нет главного! – подсказал Попелюх.

Родион ушел в комнату и, взяв со стола «пятисотенную», вручил ее соседу.

– Именно за это я тебя любил в школе – за быстроту мышления и сообразительность! – похвалил бывшего ученика Дмытро Помпеевич. Посмотрев на портрет Сковороды на купюре, уточнил: – Сколько брать?

– На Ваше усмотрение! – вручил «карт-бланш» Родион, но предупредил: – Я много не буду. Завтра трудный день!

… Первые сто грамм водки под солененький груздь скатились в голодный желудок, вызвав в нем ни с чем несравнимую сладкую истому. Род даже не спешил запускать следом настоящий, ручной работы, «сибирский» пельмень. Он только закрыл глаза и телом чувствовал бегущую по жилам принявшую допинг кровь. Она бодрила и начинала требовать «закуски».

– Ты, что, бача, уснул? – прервал нирвану ученика педагог. Учитель прослужил два года в Афганистане, и до сих пор употреблял в разговорной речи армейский сленг. – Давай закусывай! Это пельмень элитный! Настоящий! Ты же знаешь – моя Верочка была с Сибири. Научила делать, Царствие ей небесное. Давай, за ее память и за память твоей тети – по капельке!

… – Ты же не спроста в Виннице? – спросил учитель, когда выпили еще по пятьдесят. – С этим делом связано? – он кивнул на стоящий в кухне холодильник. На его верху вещал новости советский телевизор «Шилялис». Как раз по «Пятому» транслировали репортаж о ранении президента и гибели следственной группы. Попелюх попытался «отморозиться».

– Да нет! Отпуск!

– Родя, ты мне не «заливай»! – оборвал его Помпеевич. – Я вас в школе насквозь видел! И сейчас эти навыки не утеряны! Давай еще по тридцать грамм! Третий за любовь! Родька любви тебе такой, как была моя – с первого взгляда и сразу под венец!

« – Эх! – подумал Родион, подогретый водкой. – Хотелось бы! Большой и светлой!»

– Я люблю смотреть «Пятый» канал! – вдруг, увлеченно сообщил бывший учитель истории. – Есть еще некоторые, типа «Экспресо», «Прямой». Их я тоже люблю! Но, исключительно, с точки зрения познания – до какой низости может «скотится» человечек….

– Дмытро Помпеич, «скатиться»!

– Не перебивай учителя! Именно «скотится» – от слова скотина! Так вот, с этой точки зрения эти каналы – безмерный кладезь информации! Они показывают реальную картину темпа падения нравственности в стране, и до какой степени может унижаться человек, унижая других, что бы быть возле «кормушки». Наши люди очень доверчивы на посулы и верят, прежде всего, шарлатанам, всякого рода, включая и политиков и телевизор. Журналисты, а теперь и ведущие – это не зря одна с древнейших профессий! Независимые во мнениях эксперты! – бывший преподаватель замолчал и на скулах у него «заиграли» желваки. – Какое независимое телевидение – если содержится на деньги олигарха, который платит им зарплату! Жовтни, Горопольские – дети партийных отцов! Те были при «кормушке» – теперь эти!… Давай еще по чуть-чуть… Я сегодня хочу выговориться…

… – Меня, недавно, одно чучело, одевшее форму муниципальной полиции, «бытовым сепаратистом» обозвало! Думал, что оскорбляет! А я ему в ответ – необразованная бестолочь! Говоришь слова – не понимая, какую смысловую нагрузку они несут! Сепаратизм – это отделение! А я отделяться не собираюсь! Я не сепаратист! Вот эмигрант – возможно, что «да»! В этой стране к этой власти я нахожусь во внутренней эмиграции! И таких, как я – минимум пол страны! Не веришь?!

– Не знаю! – уклонился от прямого ответа Попелюх. Учитель всегда отличался резкостью в суждениях по отношению к Крайине и к ее руководителям. А события последних пяти лет окончательно сформировали его взгляды на страну.

– Не знаю! Садись! Два! – Помпеевич сказал это таким голосом, что Род чуть было не полез в стол за дневником. – Не знаю! Я всегда вас учил иметь свою позицию! Критичную! Думать!… Хотя, кто сейчас думает… Нынешнее молодые «актывисты» в своей правде не понимают, что могут быть совершенно не правы! И что такие, как они, были комсомольцами в двадцатых. Бескомпромиссные, безжалостные, уверенные! Не сомневались, когда шли атакой на братьев и отцов в гражданскую, когда стреляли в дворян и священников, разрушали церкви и памятниками, когда раскулачивали и отбирали хлеб, сея по земле голод, когда охраняли ГУЛаг, с его трупами на вечной мерзлоте.

Я только сейчас «пережил» о чем писал Булгаков в «Белой гвардии» и «Беге»! И Алексей Толстой в «Хождение по мукам»! Они писали о потере Родины! Когда ты – чужой в своей родной стране! Что бы это понять – это надо пережить! Не понять – а именно пережить! «Понимать» – это умом, а «пережить» – это сердцем!… Ты давай закусывай! И наливай! Я буду долго вещать!