КРЫсавица (СИ)

— Ты станешь крысой, пока не научишься быть человеком, — пафосно, в духе дешёвого простенького фильма, в котором идёт традиционная борьба идиотизма с зачатками разума, то есть добра со злом, провозгласила старуха и растаяла в воздухе.

«Чтоб ты до конца своих дней на одну бюджетную пенсию жила», — мысленно от всей души пожелала я ненормальной старушенции и потеряла сознание.

Глава 1

Испанская Калифорния, 1820-й год

Корабль легкокрылой птицей взмывал над волнами, чтобы спустя всего несколько мгновений опять зарыться носом в волны. Погода стояла прекрасная, море своей синевой беззлобно спорило с небесами, солнце сияло так уверенно, словно точно знало: никакие тучи никогда не смогут закрыть его живительных лучей.

— Прекрасная погода, сеньор Диего, — почтительно обратился загорелый широколицый капитан, в облике которого проскальзывало что-то неуловимо пиратское, к стоящему на палубе широкоплечему молодому человеку в распахнутой на груди белоснежной рубашке, — если ветер останется попутным, уже завтра утром прибудем в порт.

Собеседник капитана согласно кивнул, сверкнув белозубой улыбкой:

— Отлично, капитан. В таком случае, полагаю, мне стоит спуститься вниз, чтобы проверить, все ли вещи собраны.

Капитан почтительно склонил голову и отошёл к рулевому, а Диего проворно спустился по узким ступенькам вниз, туда, где в чреве корабля, напоминающем чрево огромного морского чудовища, располагалась его каюта.

— Ну как, Бернардо, все вещи собраны? Капитан сказал, утром мы будем в порту.

Склонившийся над большим массивным сундуком гибкий юноша, чьи глянцевито поблескивающие в свете лампы чёрные прямые волосы выдавали в нём индейца, проворно развернулся, низко почтительно поклонившись.

— Брось, Бернардо, — Диего чуть заметно поморщился, — мы одни, не стоит разыгрывать почтительного слугу. Ты мой друг.

По невозмутимому, как это свойственно всем индейцам, лицу Бернардо скользнула улыбка. Слуга прижал обе руки к сердцу и опять поклонился.

Диего рассеянно кивнул, задумчиво пригладил тонкую ниточку усов над верхней губой и спросил:

— Письма отца ты уже убрал?

Бернардо указал рукой на стоящий на столе небольшой деревянный сундучок, искусно украшенный завитками и цветами.

— Отлично. Давай-ка посмотрим последнее его письмо.

Диего открыл сундучок, пошуршал хранящимися там бумагами и вытащил два исписанных крупным резким почерком листа.

— О, а вот и оно! Так, что тут у нас? Ага, «милый мой Диего… не знаю, получишь ли ты это письмо…» Помнишь, Бернардо, в прошлом письме отец жаловался, что далеко не все послания доходят до адресатов? Особенно, если речь в них идёт о новом коменданте и его порядках. «Тебе следует срочно вернуться домой… ситуация слишком серьёзная… не стану писать всего в письме, даже бумаге не стоит поверять всех своих тайн… Ты не узнаешь родного города…» Намёков много, но ничего конкретного. Кстати, Бернардо, — Диего свернул письмо, но продолжал держать его в руке, — я поговорил с капитаном, он довольно резко отзывается о новом коменданте.

Бернардо выразительно покрутил головой и развёл руками.

— Нет, не думаю, — рассмеялся Диего, который прекрасно понимал своего немого друга без всяких слов, — что коменданта ругают за справедливую строгость.

Бернардо бросил на Диего быстрый выразительный взгляд и предостерегающе поднял ладонь.

— Ты прав, Бернардо, выводы делать рано. Пока нам слишком мало известно.

Диего огорчённо вздохнул и отвернулся к окну, по-прежнему сжимая в руке письмо. Бернардо с тревогой смотрел на друга, готовый выполнить любую его просьбу.

— Знаешь, дружище, пожалуй, стоит уничтожить это письмо, — Диего круто повернулся на каблуках. — И вообще, пусть из Испании вернётся уточённый щёголь, ценитель старинных книг и изящных искусств, никогда не державший в руках ничего тяжелее пера и книги.

Бернардо скептически приподнял бровь, демонстративно скользя взглядом по широким плечам своего друга.

— Широкие плечи скроет пышный наряд, — сверкнул белозубой улыбкой Диего. — А вот полученные в состязаниях по фехтованию награды придётся выкинуть за борт.

Бернардо страдальчески заломил густые чёрные брови и отчаянно замотал головой.

— Надо, друг мой, — строго повторил Диего. — У изнеженного книгочея их быть не должно.

С тяжкими вздохами, нога за ногу, Бернардо поплёлся выкидывать блестящие кубки в воду. Диего между тем сжёг письмо от отца и вытащил из дорожного сундука роскошный, тяжёлый от золотой вышивки камзол. Подержал наряд в руках, придирчиво рассматривая, потом достал к нему яркое сомбреро и широкий шёлковый пояс.

«Как павлин, — недовольно подумал Диего, — а ведь мама говорила, что мой тотемный зверь — лис. Лис… Чёрный лис… Эль Зорро… Решено! Днём я буду сеньором Диего де Ла Вега, а ночью, если в этом будет необходимость, стану Зорро!» Диего резко захлопнул сундук, торжествующе поблёскивая глазами. Опечаленный Бернардо удивлённо посмотрел на своего друга: чему это он так обрадовался?

— После обеда расскажу, — прошептал Диего и подмигнул Бернардо.