Крыша мира. Карфаген

Бармен странно посмотрел на него, но промолчал. Переместился к клиенту по соседству, который пытался сформулировать заказ непослушным пьяным языком. В результате так и не смог – и просто высыпал на стойку горсть звонкого вольфрама, уронив при этом половину монет на пол.

Тем временем под рев музыки и улюлюканье посетителей в туманном от сигаретного дыма зале появился странный персонаж. Он вышел на середину зала у всех над головой, балансируя на подвешенной на тросах хлипкой металлической ферме. Одет он был диковато: в некое подобие белого фрака на голом торсе и узкие клетчатые брюки. Но странность была даже не в этом – под белым же, чуть примятым цилиндром, как у Безумного Шляпника, был противогаз. Человек двигался в такт музыке, как в трансе, словно подзадоривая танцовщиц, окруживших его по периметру в два уровня. Откуда-то сверху на длинном проводе прямо ему в руки упал микрофон. И человек заговорил дребезжащим сквозь мембрану противогаза голосом:

– Как хорошо, что вы пришли! Это просто здорово – вы еще живы! Значит, вы еще можете чувствовать боль! И это прекрасно – потому что наши девочки разобьют ваши сердца!

Толпа одобрительно взревела.

– Не жалейте последних фрамов! Вы все равно не успеете заработать больше! Просто вместе с нами приготовьтесь увидеть чудо – Верхний мир, который открыл нам… – Тип в противогазе сделал театральную паузу и направил указующий перст в каменные небеса. – Видящий!

Змей вжал голову в плечи. Это человек реально знал, кто неприметно сидит у барной стойки? Или было это просто совпадение? Похоже, все-таки совпадение, раз никто не стал тыкать в посредника пальцем и дергать за мягкие места в надежде отхватить кусочек на удачу.

Однако, похоже, за время его отсутствия поклонение Видящему переросло в настоящий культ. Это слегка льстило, но лесть была сомнительной. Помнится, особо горячие адепты и его как-то едва не принесли в жертву самому себе. Крови тогда пролилось немало, но теперь, когда отчаяние захлестывало подземный город, красной жидкости могло пролиться еще больше.

– Там, наверху, нас ждет вечная эйфория от избытка кислорода, ослепление солнцем и онемение от ледяной стужи! Мы все умрем – но умрем от удовольствия! А ну, девчонки, покажите – каково оно, там, на поверхности!

Танцовщицы задвигались в диком танце, в котором было больше агрессии, чем эротики. Но это странным образом выглядело еще более возбуждающе – как иногда возбуждает близость опасности. Это было похоже на агонию. Хоть ведущий этого странного шоу имел специфические представления о поверхности, настроение ему удалось передать эффектно. Толпа охотно дергалась вслед за красотками на тумбах, попутно закидываясь алкоголем и «кисляком». Дурманящий дым затягивал пространство клуба получше дым-машины.

– Сам Видящий поведет нас в последнюю дорогу – туда, наверх, где нас ждет абсолютный, непрекращающийся кайф! Только не забудьте противогазы – они позволят продлить удовольствие!

Толпа взревела. Змей не сразу понял, что так впечатлило всех этих подонков – он смотрел как будто сквозь весь этот миниатюрный ад. Но, сфокусировав зрение, понял, что так нравилось толпе. И от души порадовался, что здесь не было Тины. На решетчатом возвышении над толпой, у ног человека в цилиндре под ритм музыки спаривались двое. Совершенно голые, лоснящиеся от пота, одинаково тощие – невозможно было понять, кто из них мужчина, а кто женщина.

В противогазах.

В этом безумном действе не было секса. Был судорожный животный ужас, который, похоже, передавался толпе, что все неистовее заходилась в адском танце, словно пытаясь спрятаться в нем от кошмара наяву.

И вдруг все кончилось. Как будто смыло еще более страшной черной волной – так стирают мел с доски грязной тряпкой.

Металлическая ферма над головами вздрогнула: откуда-то сверху на нее рухнула фигура в бесформенном черном балахоне. Метнулась в сторону ведущего – и паяц в цилиндре с противогазом растерянно взмахнул руками – и полетел вниз, попутно сметая продолжавшую совокупляться парочку. Завизжали танцовщицы, прекратив свой дьявольский танец. На какое-то время музыка стала еще более неистовой и громкой. Публика одобрительно заревела, очевидно, считая происходящее частью изощренного шоу. Но вот на тумбы из-под потолка по шестам скользнули такие же безликие и бесформенные фигуры – и девчонки одна за другой с визгом полетели вниз. Это было настолько жестко, что многие разом протрезвели. Веселье сдулось само собой.

Со скрежетом перегрузки динамиков оборвалась музыка, и микрофон оказался в руках самого первого человека в черном.

– Ну что, обезьянки, повеселились? – скрипучим голосом произнес человек в балахоне. Теперь фигура напоминала средневекового монаха с накинутым на лицо капюшоном. Похоже, что за основу одеяния незнакомца был взят именно этот образ. – На поверхность захотели, укурки-обдолбыши? Ну, я вам покажу поверхность…