Крыша мира. Карфаген

– Хорошая мысль. Но это всегда успеется. А вот отдать его Червяку – было бы разумно. Червяк за его голову вагонетку пойла предлагал.

– Знаешь, из чего это пойло перегнали? – хихикнул тощий. – Сказать?

– Плевать! – оборвал его Лишай. – Знаю, что этот мудак сырье из канализации черпает. Но сами-то мы его пить не будем. А спрос на бухло растет, цена за никчемную башку вполне достойная. И Червяк рад будет, и нам респект. Этот гаденыш Червяку давно дорогу перешел.

Змей даже вспоминать не стал, чем там не угодил Червяку. Быть посредником – работа неблагодарная, авторитет держится, лишь покуда все не начинает к чертям рушиться. И тогда уж никто не усомнится в том, что крайним надо сделать того, кто когда-то из лучших побуждений уладил ситуацию.

– А ведь я тебе жизнь тогда спас, – тихо сказал Змей. – Тебя бы приговорили – за то, что руку в «общак» запустил.

– Кого ты там спас, гнида?! – Лишая аж передернуло, словно ударом тока. – Это были мои бабки! И ты слишком много на себя взял, молокосос! Тебя надо было еще тогда кончить!

– Твоя манера общения не доведет тебя до добра, – так же тихо сказал Змей. – Попомни мое слово…

Дыхание перехватило от нового болезненного удара в бок. Застонав, посредник привалился плечом к шершавой стенке норы.

– Решено, – сказал Хмурый. – Мешок на голову – и к Червяку. Куму скажем, что сбежал через дырку в проволоке, шакалы подтвердят – они у меня с рук едят.

– Баба с воза – кобыле легче, – хихикнул тощий, копаясь в груде хлама в углу ямы.

– Ты хоть знаешь, что такое кобыла? – сварливо спросил Лишай. – Последняя сдохла еще до твоего рождения.

– Слово смешное, – отозвался тот, вытягивая из кучи вещей большую тряпку из грубого джута. Похоже, это действительно был мешок. – Поговорок я много знаю, только хрен в них что разберешь. Мне нравится про семь нянек, которые детям глаза выкалывают. Вот нафига они это делают?

– А няньки – это, по-твоему, кто? – хихикнул Лишай.

– Ну, типа, беспредельщики, калечат всех подряд.

Хмурый изобразил на лице что-то вроде улыбки. Хмыкнул:

– И чего только не народилось в этих шахтах. Шпана безмозглая. Скоро будут думать, что крыса – это и есть та самая «синица в руках».

– А пошли вы все! – огрызнулся тощий. – Этого упыря уму-разуму поучите!

И с неожиданной ловкостью накинул мешок Змею на голову.

И в этот момент накатило.

Он совсем забыл, как это бывает, когда внезапно выпадаешь из привычной реальности в реальность призрачную. Поначалу Змей даже не понял, что произошло: просто наступила тьма, как это и положено в душном пыльном мешке.

Только перед глазами была не ткань из грубых волокон. Было другое пространство, почти не отличимое от реального. Только находившееся где-то далеко-далеко.

Да, он забыл, что происходило с ним тогда, когда обрел сомнительную славу пророка и был прозван Видящим. И вот, похоже, нахлынуло снова.

Только раньше он видел сверкающие горы, синее небо, солнце, Запретную гору, которая манила к себе, как и все запретное. Теперь же перед иллюзорным взором предстала полная противоположность тех, прежних видений.

Мрак.

Вселяющая ужас тьма.

Это было бы неудивительно, учитывая мешок на голове. Только эту густую тьму еще больше, контрастом, подчеркивали отблески то ли факелов, то ли еще каких призрачных огней, разрывающие однородную мглу этого зловещего места. Сознание беспокойно заметалось в этом неосязаемом мире, и сразу стало понятно: это плохое место. Дело было даже не в тьме как таковой – ей сложно удивить обитателя подземного мегаполиса.

Дело было в предчувствии. Ведь то, что предстало взгляду посредника, – это не просто галлюцинации, не просто неприятный сон или аттракцион для больного воображения. Это было окно в будущее – то самое, которое с неизбежностью приближалось, чтобы вскоре войти в жизнь Змея не через эту тайную форточку, а через парадную дверь.

Он не хотел этого видеть, как не хотел знать своего будущего в принципе. Но тут от него ничего не зависело. Последствия мощного, направленного удара структурированного потока нейтрино из глубины Солнца – это вам не «кисляком» закинуться. Даже шаманы из дальней Обители, адепты безумного околонаучного культа, не смогли бы объяснить, что сейчас происходило с их «подопытным кроликом». Они были уверены, что таким образом с ними говорит сам Господь. Если даже так, то Бог пытался донести до своего блудного сына крайне неприятные новости.

Зло приближалось во мраке. Еще немного – и оно грозило показать из тьмы свой истинный лик.

– Нет… – прошептал Змей. – Не хочу, не надо…

Он не считал себя трусом. Но здесь, в неизвестном пространстве, не контролировал чувства. Посредник попытался сделать шаг назад – и не смог. Здесь тело не подчинялось его воле. Здесь можно было лишь наблюдать и чувствовать. Но чувствовать ледяной смрад смерти было противоестественно – и он повторил усилие.