Крыша мира. Карфаген

В сумеречном мире Карфагена суеверия являлись не просто взглядом на мир – это было частью жизни. Здесь все заставляло людей думать о потустороннем, мрачном и пугающем. Тревожные тени намекали на близость к миру мертвых, а странные подземные болезни и небольшая продолжительность жизни – на бренность бытия. Религии, культы, секты росли здесь как грибы – и так же быстро лопались в пыль вместе с уходом адептов. Магия имела здесь практическое значение – и не только в фигуральном смысле. В мрачных подземельях менялась психика, раскрывались тайные стороны человеческой души, обострялась чувствительность. Те, кто в суете жизни на поверхности в далекие времена, еще до Катастрофы, прожил бы заурядную человеческую жизнь, получили тут возможность сосредоточиться на своих внутренних возможностях. Да, жизнь здесь была не сахар, но позволяла обрести новые смыслы – если на то имелись желание и природная предрасположенность.

С детства недоверчивый, жестоко наученный жизнью, настроенный настороженно по отношению к любой попытке обмануть и «кинуть», Змей сам бы никогда не поверил ни в какие «чудеса», необъяснимые с точки зрения здравого смысла. Тем более что по юности сам собирал дань с гадалок, предсказателей и колдунов всех мастей, плотно обосновавшихся в торговых рядах Месива. Это был неплохой бизнес, который, помимо прочих, курировали и пестовали неприкасаемые. Но уже он тогда понял: не все эти странные люди – шарлатаны и жулики. Были среди них подлинные ясновидящие, врачеватели, пророки. Некоторые принципиально не брали денег за свои услуги – они просто искали истину, так, как могли в своих жалких, ограниченных условиях. Змей не раз сталкивался с персонажами, обладавшими паранормальными способностями, но все это казалось чем-то отвлеченным, не имевшим отношения к реальной жизни.

И только после невольного участия в эксперименте шаманов, в результате которого он получил клеймо «видящего», Змей понял: реальность гораздо сложнее той, что можно увидеть глазами, пощупать руками, ощутить на вкус.

А потому, окруженный фанатиками в черных одеяниях, чувствовал: эти люди были не просто свихнувшиеся перепуганные дурачки. Это было проявление чего-то глубинного, мрачного, что поднималось сейчас из недр коллективного разума тесной человеческой общности, забитой в тесное противоядерное убежище, как порох в пушку. Достаточно было поднести тлеющий фитиль, чтобы все это рвануло, раз и навсегда стерев с планеты последние остатки человечества. Тогда вся надежда оставалась на то, что где-то на Земле еще существовали подобные укрытия, в которых теплилась людская жизнь и остатки культуры.

Сейчас, впрочем, было не до культуры и прочих философских вопросов. Что-то подсказывало: на вершину громадного черного обломка его затащили не ради экскурсии и не просто так, за компанию. Предчувствия были самые неприятные, и, будто прочитав эти его мысли, черные конвоиры еще крепче прихватили пленника под руки, не давая ему ни малейшего шанса вырваться.

Мимо медленно, не глядя в его сторону, прошел главарь Черных Святителей.

Последователи называли его Пастырем.

Относительно плоская площадка на вершине черной скалы обломком гнилого зуба торчала вперед, нависая над собравшимися внизу людьми. Пастырь вышел на самую кромку, ничуть не пугаясь высоты, и оглядел пространство, как собственные владения. Словно не наблюдали за ним издалека через мощную оптику временно оттесненные надсмотрщики Директории и снайперы. Те, в свою очередь, не спешили «валить» самозваных лидеров – то ли выжидали более удачного момента, то ли задумали решить проблему чужими руками. Как с удовольствием пользовались до того услугами неприкасаемых.

Люди в ответ глядели настороженно, с недоверием и страхом. Они ждали, что скажет этот человек, захвативший с последователями «стратегическую высоту». Пастырь же наблюдал за изолятами с кривой улыбкой, словно уже ощущал свою власть над ними и не нуждался в дополнительном подтверждении этого. Это было тем более удивительно, что еще сутки назад и он, и его сторонники сидели вместе с остальными в загоне из колючей проволоки на общих птичьих правах.

– Собратья по заточению! – зычно, с хрипотцой крикнул Пастырь. – Черные Святители предупреждали – грядет большая беда! Видите это?

Он обвел руками скалу, яростно ткнул пальцем в черную поверхность под ногами:

– Это знамение! Вот что станет с великим городом, когда от него отвернутся, прельстившись ложными обещаниями. Узнаете этого самозванца?

Змея вытолкнули вперед. По толпе пронесся глухой ропот. Послышались выкрики: «Видящий! Видящий!»

– Да, этот безумец называл себя пророком, – продолжил главарь Святителей. – Выдавал свои бредни за истину – и многие верили! Он обещал вам жизнь на поверхности, синее небо, чистый воздух…

Пастырь сделал значительную паузу, обводя толпу взглядом налившихся кровью глаз. И теперь уже вскинул руку, указав вертикально вверх – туда, где зияла черная дыра на месте выпавшего гигантского булыжника: