Крыша мира. Карфаген

Главарь сделал небрежный знак, плешивого сдернули с позорного столба, поставили в сторонке между двумя здоровяками в черных балахонах. С тем, что был посередке, одутловатым человеком, на котором трескалась форма не по размеру, процедура повторилась.

Остался Игнат. Пастырь повторил свой вопрос. Пленник не спешил с ответом. Он хмуро смотрел на злобного упыря в балахоне, упивавшегося властью. В этот момент Змей остро осознал: нельзя допустить позора своего друга. Ситуация завела Игната в тупик, и никто не смог бы его упрекнуть, если он решился бы на сделку с этой темной силой.

Но сделал бы он это на глазах целой толпы свидетелей. И главное – на глазах Змея. Вроде бы ничего особенного – но именно так и ломаются люди. Особенно такие, как Игнат – неисправимые идеалисты и люди чести. А сломленный духом человек – ненадежный союзник. Вместо товарища по оружию он становится обузой. Такой человек опасен – как для себя самого, так и для тех, кому он дорог.

А потому Змей поднял пистолет на уровень глаз и вышел из тени.

– А может, ты и мне предложишь свои условия? – отчетливо произнес посредник. – Что там ты предлагаешь за верную службу? Пайку из сухой лепешки и пригоршню грязной воды?

Черная охрана Пастыря, заметив опасного чужака, подалась было в его сторону, но главарь жестом остановил их. Застыл, глядя на неожиданного гостя пустым взглядом, в котором читалось брезгливое удивление.

– Правильно, пусть не дергаются, – криво усмехнулся Змей. Он сделал недвусмысленное движение стволом пистолета. – Даже не сомневайтесь – я вашему гуру с превеликим удовольствием башку снесу.

Наступила тревожная тишина. Толпа замерла. Пастырь, который обычно не скупился на выражения и не лез за словом в карман, на этот раз проявил сдержанность. Надо отдать ему должное: он не столько боялся смерти, сколько старался сохранить лицо. Наверное, для такого самовлюбленного маньяка это было поважнее самой жизни.

– Я не могу предложить тебе те же условия, что и пленникам, – медленно, словно мысленно подбирая слова, произнес Пастырь. – Ты – порождение зла, ты должен сгинуть во имя тех, кому суждено выжить.

– Как видишь, я жив, и в руках у меня пушка, – отозвался Змей, осторожно приближаясь к Игнату. Краем глаза он прикидывал, как освободить все еще привязанного друга. Игнат, в свою очередь, не смотрел в его сторону, хотя наверняка узнал голос. – Наверное, твоя всемогущая Твердь решила, что моя жизнь все еще имеет смысл.

– Не тебе марать святыню своим поганым языком. Ты жив только для того, чтобы испытать нашу стойкость.

В голосе Пастыря появилось прежнее высокомерие. Черные Святители медленно обходили Змея с двух сторон, стремясь отрезать ему пути к отступлению.

– Не буду вас сильно задерживать, – сообщил посредник. – А то как бы ваша стойкость не пострадала. Сейчас я уйду. Только заберу с собой приятеля. Все равно вы с ним не сработаетесь, так что заранее избавлю вас от проблем. А ну, отмотайте его от этого штыря. И поживее, а то у меня палец затек на спусковом крючке.

Пастырь с интересом поглядел на Змея. Видимо, главарь не особо представлял себе, как смогут уйти из окружения эти двое. Но под прицелом пистолета предпочел не вдаваться в опасные споры. Он едва заметно кивнул своим людям, чтобы те выполнили требование наглеца. И медленно повернулся к толпе, возгласив:

– Смотрите, люди! Я предлагал этому бойцу очищение и власть. Он выбрал сторону зла. Чего он заслуживает?

– Смерти! – раздался сначала единичный слабый голос.

Толпа подхватила: «Смерти!» В сторону освобождаемого полетели одиночные камни. Один из них попал в черную фигуру – и броски прекратились. Потирая ушибленное плечо, приспешник Пастыря освободил Игната.

Ухватив друга за форменный ремень, Змей потащил его за собой, к основанию скалы. Главарь провожал их взглядом, продолжая угрожающе вещать:

– Смотрите: они пытаются избежать неизбежного! Угрожают оружием Пастырю. Они не понимают, что бежать отсюда некуда! Всюду она и только она – Твердь!

– Твердь! – выдохнула толпа.

– Ну и что будем делать? – мрачно спросил Игнат. – У тебя хоть план какой-то имеется? Или ты решил на суицид пойти в приступе праведного гнева?

– И тебе спасибо, – отозвался Змей, цепляя заранее сделанный проволочный крюк за пояс Игната в районе пряжки. – Главное, держись и мне на голову не шваркнись. Тебе еще меня вытаскивать.

– Я не понимаю… – начал было Игнат, но посредник остановил его:

– Там, наверху, поймешь.

Змей дважды рванул провод на себя. Это был сигнал. Тут же провод натянулся, оторвав жилистую фигуру в форме от земли, и неуверенно, рывками потащил вверх.