Крыша мира

– Я, конечно, все понимаю, но не надо меня трусливым щенком выставлять, Змей. Если до дела дойдет, еще посмотрим, у кого штаны суше будут.

– А ты, значит, не из пугливых, – кивнул Бродяга.

Змей скрипнул зубами, мысленно закатывая глаза. Разговор уползал куда-то в сторону, вместе с возможными вариантами решения проблемы. Бродяга и без того был настроен скептически, а Игнат явно начинал его раздражать. Странно, что связной сам не понимал этого. Ведь умный парень, а лез в бутылку. Неужто и впрямь его от стресса переклинило? Змей встречал таких среди неприкасаемых: слово за слово, потом драка, потом бутылкой об голову, потом «розочкой» из бутылочного горлышка по шее – и вот готовый труп. И все потому, что кто-то кому-то на ногу наступил.

– Все, Игнат, прекращай. Давайте о деле поговорим, – примирительно начал Змей, но тут уже переклинило Деда: он вскинул обрез и стал как-то странно и угрожающе раскачиваться из стороны в сторону, переводя оружие с Игната на Змея и обратно:

– Вы чего гавкаете, а? С вами серьезный человек поговорить согласился, а вы тут пену взбиваете! Вы что, не поняли, куда пришли?

– Дружище, все мы поняли! – Змей поднял руки, демонстрируя пустые ладони. – Мы не хотели тебя обидеть…

Последние слова почему-то взбесили Деда. Его передернуло, он заорал, опасно тряся оружием:

– А кто вы такие, чтобы меня обидеть? Две кучки дерьма, которые я зачем-то спас от заморозки!

– Уймись, Дед! – теперь уже вмешался Бродяга. Ему явно надоели все эти препирательства.

– А чего он меня заводит?! Чего он меня бесит?!

– Просто выведи их отсюда, а если будут рыпаться – стреляй. А я пошел, у меня дел много.

Бродяга повернулся было, чтобы уйти, – и тут у Игната не выдержали нервы. Он вскочил, бросился вслед Бродяге, пытаясь ухватить того за плечо:

– Эй, стой! Так не пойдет…

Гулко бахнул выстрел. Игнат дернулся, и Змей увидел, как медленно, очень медленно поворачивается в его сторону обрез, один из стволов которого испускает ядовитый пороховой дымок. Конечно, это лишь казалось, что медленно – все происходило мгновенно. Но посредник успел рассмотреть происходящее в мельчайших подробностях: как Игнат, морщась от боли, пригибается в сторону раненой левой руки, из которой безвольно вываливается автомат. И одновременно его правая выхватывает из расстегнутой кобуры пистолет.

– Стой! – только и успел крикнуть Змей.

Сухо хлопнул пистолетный выстрел – совсем не так эффектно, как дробовик. И пулевое отверстие не впечатляло – маленькое, аккуратное. Прямо посреди лба мгновенно успокоившегося Деда.

Мерзляк даже не успел упасть – но правила уже изменились.

Вряд ли это понял Игнат, и еще не успел осознать Бродяга. Но с этого мгновения посредник закончился и на его место вернулся давно забытый цепной пес Шайтана.

Сжавшись, Змей распрямился пружиной, выбрасывая вперед руку. Этому его никто не учил, движения шли откуда-то изнутри, на уровне спинного мозга. За этот резкий бросок его и прозвали Змеем – мало кто успевал среагировать и уйти от удара.

Бродяга успел. Эти мерзляки не только совершенно нечувствительны к холоду. Они жилисты, и с реакцией у них полный порядок. Так что пальцы, щелкнув, схватили воздух. Зато собственный бок поймал по полной – крепкого кулака от Бродяги. Рухнув на ледяной пол, Змей уже не успел подняться. На него навалился проклятый мерзляк и, прихватив голову борцовским захватом, явно вознамерился ее открутить. Захват был железный, и Змей ощутил полную беспомощность. В глазах начало темнеть, и тут он увидел качающийся перед носом ствол пистолета: Игнат, одуревший от потери крови, целил то ли в рычащего в бешенстве мерзляка, то ли в своего попутчика.

– Не стреляй, дурак! – простонал Змей, пытаясь оттолкнуть руку от шеи.

Дело было даже не в том, что связной мог зацепить пулей его самого. Просто Бродяга оставался единственным шансом зацепиться хоть за что-то в Хрустальном городе и в итоге добраться до шаманов. Каким образом – Змей понятия не имел. Но опасность погибнуть от пули своего же союзника прибавила сил. Он не мог вырваться из удушающего захвата, но мог оттолкнуться ногами от стены – и на секунду оказался сверху противника и своей массой повалил его на пол – так, чтобы тот зацепил головой острую грань ледяной глыбы.

Стукнуло – и хватка ослабла. Змей снова мог дышать. С трудом поднявшись на ноги, он первым делом бросился к потерявшему сознание Бродяге. Пощупал пульс на руке, на шее. Черт его знает, есть ли вообще пульс у этих ледяных, как трупы, существ…

– Живой… – пробормотал наконец посредник. – Уже веселее.

– Эй, Змей, ты спятил? – слабо позвал Игнат. – Ты бы у меня сначала пульс проверил!

И тут Змея прорвало. Не обращая внимания на в общем-то хреновый вид спутника и его рваный, пропитанный кровью рукав в месте предплечья, он схватил его за плотный брезентовый ворот, встряхнул и проорал прямо в лицо:

– Ты что наделал, придурок?!

– Чего? – На лице Игната застыла недоуменная полуулыбка.

– Я же сказал тебе: «Уймись! Говорить буду я!» И что мы теперь будем делать?!