Крыша. Устная история рэкета

При Малышеве роль советника выполнял Владислав Кирпичев.

Их познакомил будущий подельник Малышева Андрей Берлин, который, в свою очередь, оказался с Кирпичом в одной психиатрической лечебнице, где они оба «косили» под невменяемых, чтобы не оказаться на зоне.

Кирпичев быстро приспособился к работе со спортсменами и, не ограничиваясь ролью дипломата, сам создал небольшую бригаду и активно занялся получаловом.

В качестве переговорщика ему не было равных. В «Пулковскую» как-то приехали москвичи, у которых Малышев и компания украли несколько вагонов сахара. Кирпичев долго молчал, а Малышев, не имея ни одного веского аргумента в свою пользу, стал включать дурака. В конце концов москвичи не выдержали, и один из них достал из портфеля документы, положил на стол и обратил внимание на подписи и печати. И вот здесь вступил Кирпичев. Он ухмыльнулся и сказал дословно: «Не знал я, что здесь дипломированные юристы собрались. А зачем мы разговариваем, давайте 02 позвоним, там нам все и объяснят»,— после чего говорил только он и вопрос решился в пользу Малышева.

В другой раз к Малышеву прибыла делегация столичных воров во главе с сыном Япончика, Витей Калиной, с предложением поучаствовать во всесоюзном общаке. Александр Иванович ошеломил их, заявив, что он спортсмен и своим в трудную минуту поможет сам. Кирпич и тут не растерялся, вспомнив, как один вернувшийся с фронта в звании капитана вор примирил воров-фронтовиков и воров-ортодоксов, сказав, что нет смысла противостоять друг другу, а «главное, быть человеком и не толкать фуфло».

И Курченко, и Кирпичев, попав в новую среду, продолжали чтить авторитетов предыдущего поколения. Оба время от времени с трудными вопросами приходили на поклон к старику Берлу.

Валерий Курченко

В конце 80-х я работал вместе с Кумариным и его ребятами. Не столько он, сколько его молодежь хотела у нас совета, как им поступить в спорном вопросе. Мы растолковывали, мы же были как военспецы царской армии после революции.

Девяткино было уже при мне, а я еще тогда говорил, хотя тесно общался с Лукошей, что Малышев был прав. Надо было «ворку-тинским» дипломатию включать. Не захотели, вот их и проткнули. А то что Бройлер погоны в детстве носил, так что ж с этого?

К 1990 году у Кумарина было уже под пятьсот человек — из Тамбова, конечно. Конечно, из Воркуты. Из Рязани. Чуть позже Ледовских привел Василия Владыковского, а к нему примкнул Колчин с «брянскими».

У Малышева было меньше, но к 1991 году он набрал силу в тысячу человек. Не меньше.

С Феоктистовым всегда были кавказцы — Исмаил, Нахаленок — Кап-ланян, но он к 1990 году сдуваться стал. Я слышал, как он дрался с Васильевым, но то, что его как-то ударил Рыбкин,— это я видел, да и Миша Резаный на него шипел.

А вот Васильев бригады не имел. Он всегда сидел в ресторане «Садко» вместе с Сашей Лачиным, которого позже убили, таким боксером — Мишей Середой, который в ресторане «Океан» на воротах стоял. Потом был у него Андрей Татарин, ему потом голову отрезали. Но больше вокруг Васильева всякие дельцы-евреи крутились. Он как будто бы дудочку волшебную имел, а они его слушались.

Когда дело доходило до жаркого, то Васильев обращался за помощью к другим. Мы сидели также часто в «Садко», потому что там за стойкой жена Валеры Ледовских работала. Как-то ко мне подходит и вдруг говорит: «Я, дядя Валера, с тобой». Я ему: «Сергей, ты же сидел криво — был дневальным ШИЗО. Зачем тебе? Что случилось?»

Оказалось, он был в доле магазинчика на Чайковского, на который ма-лышевская шпана с разбегу налетела. Мы помогли, миллион рублей обратно отжали. Встречались с Малышевым на Невском, 102,— у Саши в одном из офисов. Он потом нашу долю в чемодане трешками отдавал. Жаден он — что есть, то есть.

Между прочим, и Кум, и Малыш правильно сидели — повязку помощника администрации на рукав не цепляли, но и в блаткомитет не лезли.

А к нам тогда кто только не обращался! Как-то в «Метрополе» с Никитой Михалковым разговорились, спрашиваем осторожненько: «Помощь не нужна?» Он: «Нет, у меня афганцы».

Мы: «Извиняй».

Как-то одна дикторша телевидения Людмилу Чурсину приводила, они хотели кафе открыть — просили, чтобы никто не беспокоил. В Москве с Крутым вышла история, но он трубку протянул, а на том конце вор авторитетный — Аксен. Мы отошли. И Задорнов обращался, и Полунин.

Менты тоже люди нужные: они нам, мы им. Порой помогали и машину найти, и наказать любовника жены.

В августовские дни 1991 года — сидел дома — прикалывался на Лебединое озеро по телевизору. Мы при старой власти тоже вопросы решали, но теперь стало полегче. Так что болел за сборную демократов.

Андрей Берлин, родился в 1952 году

Я имел отношение к организованной преступности, проходил по одному делу с Малышевым.