Крыша. Устная история рэкета

Граждане видят: все решает не партия, не государство, а, как выразился в своих воспоминаниях о тех временах Владимир Путин,— «волосатая лапа». Объявленные правила не работают: не то плохо, что мяса нет, а то, что для кого-то почему-то оно есть. Не то, что очереди за всем, а то, что есть те, кто — вне очереди. И пусть на кухнях интеллигенты, прочитавшие «Архипелаг ГУЛАГ», честят Брежнева за то, что его режим похож на сталинский,— водители по всей стране демонстративно выставляют фотографию генералиссимуса на лобовое стекло. Им Брежнев не нравится потому, что он недостаточный сталинист.

Народный идеал, как и века назад,— грозный царь. Начальники заворовались. Торговцы жиреют на спекуляции, разбавляют сметану и пускают колбасу налево. В институты принимают за взятки. Профсоюзные путевки — своим. Квартиры получают родственники исполкомовских. Это для Иосифа Бродского ворюга милее кровопийцы. Для большинства же милее кровопийца. Он наведет порядок.

И когда страна начнет стремительно меняться, основным лозунгом, который объединит Ленинград, станет «борьба со злостными расхитителями государственной собственности». А под расхищениями понимается не только казнокрадство, но и всякая не освященная обычаем экономическая деятельность. Любой богатей — подозрителен.

Все по риторике управдома из «Бриллиантовой руки»: «Наши люди на такси не ездят». И инженеры, мечтающие о социализме с человеческим лицом, и новообращенные православные монархисты, ждущие возвращения Романовых под благовест, и тетки из очереди, вспоминающие сталинский порядок,— все они видят одних врагов. И эти враги — буржуи или обуржуившиеся и залгавшиеся коммунистические чиновники.

А парни с окраины, честно борющиеся на татами или боксирующие на ринге,— свои ребята. Они законов не нарушали. Жили на свои. Служили государству. Пока что они незаметны, наводят порядок в окраинных барах. Нефть еще упадет в цене, солдат выведут из Афганистана, Берлинская стена — разрушится. Тогда придет их время.

Часть четвертая. «РОЗА ВЕТРОВ»

«Роза Ветров» находилось на важной городской оси: аэропорт — гостиница «Пулковская» — гостиница «Россия» — центр.

Над входом необычным для тех времен дизайном обращал на себя внимание перенесенный с географических карт жестяной восьмиугольник — знак розы ветров. Кафе имело два входа: главный, в бар, с Московского; и еще один, в кафе, со стороны улицы Гастелло. Двери открывались прямо в метре от мемориальной доски в честь прославленного летчика. Два помещения внутри ничем не отличались от сотен аналогичных предприятий крупных социалистических мегаполисов. В них было не так богато и просторно, как в культовых заведениях на Невском, но достойно, чисто, по-советски уютно. У бармена был отличный набор аудиокассет с популярной западной музыкой. За стойкой наливали коньячный пунш и коктейль «Фрукты в шампанском» для дам.

Это место и стало малой родиной ленинградской организованной преступности. К концу 70-х годов на дверях кафе «Роза Ветров» стояли будущие отцы рэкета: чемпион города по боксу в тяжелом весе среди юношей Александр Челюскин, чемпион города по дзюдо в тяжелом весе

Павел Кудряшов и просто парни, державшие себя в спортивной форме,— Владимир Кумарин и Александр Милюков.

В двухстах метрах от «Розы» в ресторане гостиницы «Мир» уже основал себе штаб-квартиру Константин Карольевич Яковлев. Мрачное прозвище Могила он получил потому, что был представителем не престижной, но исключительно прибыльной профессии — работал могильщиком на Южном кладбище. И он постоянно наведывался и в кафе.

Оно стало самым модным местом в среде бывших спортсменов — лучшие из них всегда старались туда заглянуть. Среди прочих в «Розу» время от времени захаживали Сергей Васильев и Александр Малышев.

«Роза Ветров» явилась своеобразной оппозицией Галере и ее образу жизни. Главной идеей был не разгульный отдых, а заработок. Приобретенные рубли бережно складывали, а не распихивали, по-воровски скомканные, по карманам. Здесь было принято говорить о спортивных успехах и достижениях. Было важно, кто, когда и на какие соревнования ездил, с кем боролся, против кого устоял на ринге. Конфликтов происходило мало, но чувствовалось: парни готовы и могут решать вопросы с лету, неожиданными хлесткими ударами отправлять на пол «заблудившегося». Им для этого не требовалась финка. Пока они искренне считали: «Нож — оружие раба».

На Московском, 204, от былых времен сегодня остался лишь след от знака розы ветров на штукатурке сталинского дома чуть выше входной двери. В помещении находится магазин «Точка света».

Андрей Котов, родился в 1962 году

Я имел отношение к организованной «тамбовской» преступности, прозвище Кот.

Я родился на Охте в простой рабочей семье. Воспитывали меня, как и всех, в духе чести, достоинства, чтоб простых людей защищать. Заодно тут нельзя — там нельзя. А мы балбесами были. Я — точно.