Крыша. Устная история рэкета

При таких заработках и образе жизни главной проблемой для Векштейна оказалась безопасность. Во-первых, весь его бизнес держался исключительно на устных договоренностях, велика была вероятность возникновения разногласий и недопонимания с партнерами, и в таком случае разрешить противоречия можно было только силой. К тому же буйное поведение в барах и ресторанах Ленинграда зачастую вызывало агрессивную реакцию других посетителей, а постоять за себя кулаками Векштейн не мог. И он нашел выход из ситуации: договорился со своими барменами и воротчиками, что за дополнительную плату они будут охранять не только порядок в его заведениях, но и лично его. И когда у Векштейна случались неприятности, он немедленно звонил своим ребятам, те приезжали на машине в течение получаса и избивали всякого, с кем у хозяина возникли разногласия. Первое время он действительно пользовался охраной, только когда без нее было не обойтись, но позже, видимо не в силах устоять перед искушением, уже без особой надобности начал бравировать своими, как ему казалось, уникальными возможностями. При помощи своей новоиспеченной гвардии он решал даже незначительные проблемы — например, вызывал спортсменов в момент мелких размолвок с посетителями ресторанов или недоразумений в отношениях с ухажером приглянувшейся девицы. Уже в 1980 году находившийся при Векштейне боксер Вася Петров устроил потасовку на еврейском празднике в ресторане «Крыша». Спустя несколько лет драки вокруг Векштейна стали происходить постоянно, из-за любого пустяка. Такая манера поведения привлекала к нему ненужное внимание, не говоря о том, что он попал в зависимость от собственной охраны. Служба безопасности — это еще не телохранители, они не дежурили рядом с ним днем и ночью, а коммерческая сотовая связь только-только появилась в Европе, и Векштейн даже подозревать не мог об ее существовании. Чем больше он становился заметным и чем больше наживал врагов, тем более опасным было его возвращение домой по вечерам.

Евгений Вышенков

Я имел отношение к организованной преступности, в юности профессиональный спортсмен.

С Векштейном я познакомился летом 1982 года. Как-то с приятелями-спортсменами мы отдыхали в Зеленогорске, а на обратном пути заглянули в один из самых модных ресторанов — «Океан». Это был поплавок на берегу Большой Невки в Приморском районе. Нас человек шесть, девахи, мы все загорелые, уверенные в себе. Приятель начал нас фотографировать. Вдруг к нам подходит мужчинка. В пиджаке, на галстуке, со значком депутата горсовета на лацкане, роста маленького и говорит: «Любезнейшая просьба, вы фотографируйте так, чтобы я в кадр не попал, а то я вам пленку засвечу». Мы не были галантны, но мужчина был вдвое нас старше, а тренера всегда прививали нам уважение к взрослым. Ответили мы примерно так: «Папаша, ешьте свою котлету. Были бы вы помоложе, в Неве бы уже купались».

Тогда он ответил по-воландовски: «Даю слово — уже через час вы будете в воде». Мы заржали. Через полчаса мы курили на воздухе возле входа.

На набережной резко остановилось два «жигуленка». Из них вышли четверо крепких парней. С крепкими парнями мы бы посоревновались в удали. Но я увидел легенду — абсолютного чемпиона СССР по боксу в тяжелом весе Славу Яковлева. Его я узнал по фотографиям в «Советском спорте». Шансов, как в шахматах против Карпова. Вернее, были — не попасть в реанимацию.

Мой кореш тоже узнал чемпиона, как-то жалобно на меня посмотрел и убедил себя: «Не бежать же». И пошел на них. Мне пришлось сделать то же самое. Левой рукой я прикрыл челюсть. Чтоб не с первого удара сломали, а правой махнул. Сегодня мне кажется, что даже зажмурился от предвкушения. Скулу не сломали, так как мне тут же отключили свет. Славе я, очевидно, понравился, так как я умудрился открыть глаза через минуты три. Мои товарищи плавали в воде. Ерепенясь, я постарался вскочить на ноги, дальше, как в Гамлете,— молчание — мне еще раз ткнули. Последнее, что я услышал от Яковлева: «Да лежи ты».

Перед девушками было неловко. После я поинтересовался у метрдотеля: «Что это было?» Он мне ответил: «Я вам, юноша, удивляюсь. Это же Илья был. Вы еще хорошо отделались».

Чуть позже мне объяснили, что Илья — это Илья Векштейн.

ПРЕТЕНЗИЯ

К началу 80-х самая пронырливая часть второго эшелона бывших спортсменов уже освоилась на воротах баров и ресторанов. Они в меру обнаглели, перезнакомились с фартовыми завсегдатаями, приоделись и хорошо усвоили самые примитивные законы торговли дефицитом. Они сами скупали «Мальборо» у мажоров и перепродавали пачку на рабочем месте на 50 копеек дороже. Но разбогатеть по-настоящему на подаяния посетителей, приплату за порядок от бармена и маржей от перепродажи импорта было невозможно. Большие деньги — во всяком случае, так думали воротчики — крутились только среди центровых, на Невском проспекте. Для того чтобы их зарабатывать, необходимы были специальные навыки: от знания языков до умения мгновенно преображаться, быстро входить в роль.