Крыши Академии

— Это что? — нахмурилась Алисанда. Нет, ошибиться было невозможно — соперница и думать забыла о поединке. — Нож? В… в крови? Что тако…

— Я закляла железо, — прошептала Асти. — На него. Закляла. На него…

Алисанда не выдержала — содрогнулась, с шипением втягивая воздух меж стиснутыми зубами.

Старая магия. Старая, как любовь и смерть. Можно заклясть рунами холодное равнодушное железо, что даст ответ, не обманет, но и потребует высокой платы. Очень высокой платы.

Она, Алисанда, на подобное не решилась.

От грубо откованного ножа веяло силой, такой же древней, как и остальные чары.

— Вставай, — Алисанда резко протянула руку. — Ну, вставай же, я говорю!

Асти воззрилась на неё широко раскрывшимися глазами, верно, подозревая какой-то подвох.

— Скорее! Да не пялься ты на меня так!

— Ты знаешь… где он сейчас?

— Конечно, знаю, — Алисанда почти волоком тащила Асти к лестнице. — Ещё бы я — и не знала! Дурак, проклятье, ой какой же дурак!

— Ой, дурак, точно…

— Так, подруга. Отвечай чётко, коротко и по делу — по стенам лазать умеешь?..

* * *

Отпорная черта ещё держалась, но уже едва-едва. Костец деловито елозил обгоревшей мордой вправо-влево, довершая разгром средних контуров.

— Обратите внимание, мой дорогой ассоциат, — вещал меж тем профессор ди Фелипо, явно наслаждаясь собой, — что костец играет разом роль и разрушителя и, так сказать, громоотвода. И вы ничего не можете с ним сделать, потому что разнесёте свою собственную защиту. Нет-нет, сударь мой, лично против вас я ничего не имею, более того, вы мне весьма симпатичны. Но, увы, молодой человек, есть вещи поважнее вашей души и сознания. Полководец отправляет солдат в бой, зная, что очень многие из них погибнут — но сего требует общее благо. И сейчас оно точно так же требует, чтобы я вернулся, чтобы продолжил своё дело… Ах, вам, наверное, интересно, для чего я всё это говорю, для чего в таких подробностях излагаю свои планы? Видите ли, любезный друг, восприятие моей речи, пусть и невольное, всё равно рассеивает ваше внимание, забирает у вас ресурсы, крайне необходимые для отпора. Ваше болезненное любопытство зло подшутило над вами, мой милый ассоциат. Поэтому я буду вещать и дальше, пока дело не будет сделано… поздно зажимать уши, дорогой студиозус, поздно. Наивно было бы думать, что школярски выстроенная защита устоит против одного из тех, кто составлял ваши учебники. Так — ещё немного, ещё чуть-чуть… ну, господин ассоциат, что попытаетесь предпринять? Мне, признаюсь, даже любопытно. Никогда не страдал зазнайством и не брезговал учиться новому.

Вениамин безмолвствовал, спиной прижимаясь к книжным полкам. Не потому, что ждал момента, когда его блистательный и остроумный план пора будет привести в исполнение, нет — голова у него была совершенно пуста; словно взбесившиеся лягушки, там скакали суматошные обрывки мыслей, среди которых не сыскалось бы ни одной полезной.

Костец медленно, но верно таранил его защиту. Всасывал, зараза, в себя всю направленную в него магическую энергию и успешно рассеивал её в пространстве. Просто, но со вкусом. Какими уравнениями пользовался ди Фелипо, как сумел «прописать» в своём творении эти качества — поистине, бедному ассоциату даже и в более спокойной обстановке только и оставалось, что чесать в затылке.

Конечно, если б всё это было лишь теоретическими играми чудака-экзаменатора…

А профессор, чей дух сейчас являл собой лишь бесформенные клубы дыма (никаких призрачных фигур, помилуйте!), продолжал вещать, голос его ввинчивался в виски, словно там у Вениамина открылась лишняя пара ушей.

— Вот, друг мой, извольте полюбоваться — уже три четверти отпорной полосы преодолено. А всё почему? Потому что мой костец — принципиально новая вещь, некромаги ничего подобного не творили. Либо анимировали обычные скелеты, откопанные в старых могилах, либо мучились с големами, как я поначалу. И никому не пришло в голову использовать жизненную силу самого объекта для необходимых трансформаций!.. Временно живого объекта, конечно же, — закончил ди Фелипо разящим уточнением.

Вениамин молчал. Он был хорошим студентом, и ассоциата получил одним из первых, но…

Но никто и никогда не учил его, как отбиваться от такого противника. Даже с вампирами, кои, как известно, практически не поддаются магическому воздействию, было бы проще. Наверное.

— Ну, не разочаруйте меня, сударь ассоциат, — бухтел и бухтел тем временем профессор. — Давайте, заткните меня за пояс дерзким и неожиданным ходом, найдите нетривиальное решение!..

Нетривиальное решение…

Вениамин до крови прикусил губу, стараясь отстраниться от торжествующего, лезущего в каждый уголок сознания чужого голоса.

Аппарации — явленности в материальном мире сущностей тонкой, духовной природы. Обычно для защиты от них, даже самых вредоносных, хватало именно что отпорных кругов; уничтожать их никому не требовалось, просто потому, что… не требовалось.

Но, раз это «духовное» способно взаимодействовать с магическими потоками, раз его можно блокировать теми же отпорными чарами — значит, должно найтись нечто, способное их не только останавливать.