Крысятник

В этот раз в «индию» пришло восемь маляв. Три наиболее важные доставил «дубак», за что получил обещанное вознаграждение, другие, подгоняемые «конями», прибыли в хату по «дороге».

В первых трех не было ничего удивительного: первоходки просили крещения, и Смола, напрягая воображение, щедро награждал их погонялами. Три других послания касались внутренних разборок, и Смола со Скоком без особого труда распутывали клубок противоречий. Седьмая ксива оказалась посложнее — в хате на втором этаже сошлись бывшие подельники, которые обвиняли друг друга в оговоре перед следствием, и у «индии», как высшего суда, просили справедливости.

Потолковав между собой, Смола со Скоком отложили маляву в сторонку, решив сделать запрос о подельниках, а уж там и решить их дальнейшую судьбу. Но последнее письмо несказанно удивило обоих. Оно касалось мента, майора Чертанова, о котором каждый из воров был наслышан. Странным было не то, что майор милиции оказался за решеткой, таких случаев предостаточно. Да что там говорить, бог он все видит — существует целая колония, где отсиживают бывшие легавые. Воров насторожило, что Чертанова решили подселить к уголовникам. Самое меньшее, на что он мог рассчитывать в этом случае, так это увеличение естественного дупла до размера наиболее крупной из засунутых туда шишек.

Кому-то этот майор очень сильно досадил. По существу дело было решенное, мента Чертанова следовало отправить в петушатник, к этому же склонялись и сидельцы камеры. Но, как бы играя в демократию, и чтобы все было по понятиям, они отписали на тюремный суд. Никто не сомневался в том, что ответ будет положительным, и каждый из зэков ожидал великолепного развлечения. Все-таки не каждый день приходится опускать майора милиции, да еще из убойного отдела.

Кто не позарился на мусорской зад, так это смотрящий хаты, молодой, но опытный блатной по кличке Мартын. В этом парне чувствовалась мудрость, и если он не допустит какого-нибудь «косяка», то непременно поднимется до уровня положенца, а то и корону нацепит.

Смола со Скоком задумались всерьез, в который раз вчитываясь в содержание малявы. Их решение воспринималось как рок, а потому не имело обратной силы.

— Ну, что делать будем? — спросил Смола.

Скок открыл холодильник, достал пару бутылок пива и, ловко сковырнув пробки открывалкой, протянул одну бутылку Смоле.

— Я припомнить не могу такого, чтобы опера к блатным сажали, — наконец отозвался он.

— Я тоже, — согласился Смола, сделав первый небольшой глоток.

Пиво подействовало благотворно, разбежалось по всем жилочкам, добавив тонуса.

— На киче-то скукота. Народ потехи ждет, а тут такой спектакль намечается. Разъедутся по зонам, будут рассказывать, как опер на «хряще любви» вертелся, словно мясо на шампуре. — Глаза Скока недобро блеснули. — Честно говоря, мне самому хотелось бы посмотреть на такое.

— Я о Чертанове наслышан, он просто так не дастся. Сущий Бес.

— Ну, прокусит кому-нибудь глотку, так для него это только хуже.

Смола допил пиво несколькими большими глотками и поставил пустую бутылку на стол.

— Значит, ты за то, чтобы опустить мента?

Скок удивленно посмотрел на товарища:

— Послушай, Смола, что-то я тебя не совсем понимаю. Нас для чего сюда поставили? Чтобы мы законы соблюдали. Верно?

— Так, — сдержанно согласился Смола.

— А закон заключается в том, чтобы легавого опустить! Ты думаешь, что я обломами какими-то буду терзаться? — слегка повысил голос Скок. — Ничего подобного, мусора из меня столько крови за всю мою жизнь выкачали, что ею можно было бы километровый котлован залить! А то, что Беса посадили к блатным, не наше дело! Мы в это не вникаем. Мы воля тюрьмы, ее неписаные законы. Если мы поступим по-другому, то нас не поймут.

— А ты не подумал о том, что мы сыграем на руку тем ментам, которые его сюда упекли? Надо бы с этим делом разобраться поаккуратнее, — мягко возразил Смола. — Я немного знаю этого парня…

Скок неожиданно вспылил:

— Я тоже знаю «красноперых», и ты предлагаешь мне одного из них пожалеть? Да была бы моя воля, так я каждого из них под нары бы загнал. — Понимая, что он слегка погорячился, Скок смягчил тон: — Пойми, Смола, не затем мы сюда поставлены, чтобы жопы легавых прикрывать!

С какой стороны ни посмотреть, Скок был прав. Жизнь распорядилась так, что разделила воров и ментов на два непримиримых лагеря, между которыми неустанно происходят столкновения. Очередное небольшое, но важное сражение разыгрывается в этих стенах. В этот раз скромная победа пойдет в зачет ворам.

— Хорошо, я отпишу пацанам, — сказал Смола.

Скок, улыбаясь, допил пиво. Его рот напоминал ювелирную лавку, набитую золотом.

— Черкни, у тебя стиль хороший.

Смола достал лист бумаги и написал: «Пацаны, с приветом к вам „индия“. Маляву вашу получили и, покумекав малость, шлем ответ. Мы так думаем, „красноперый“ — птица важная и очень красивая, а потому и место ей нужно определить соответствующее, что подходит к ее чину. Чтобы перышки не истрепались и хохолок не помялся. А для этого лучшего места, чем петушатник, ну никак не найти».

— Оцени, — протянул Смола Скоку ксиву.