Крысявки 2.0

Я окинула свое крысостадо критическим взглядом. Лерочка и Тошка, унесшие с прошлой выставки если не призы, то, по меньшей мере, хорошие оценки, кормили детей, и в клетке сидел только сборный "позор питомника": мелкая пузатая Белочка, вечно озабоченная Яшка (тощая и горбатая, как классический насильник-эксгибиционист из комиксов, вся в шрамах от вечных стычек с Главкрысой) да престарелые Веста с Паськой. И если Паська еще более-менее годилась на роль экспоната, отличного от чучела в школьном музее биологии, то Веста вовсе не толстая, о нет! Она, как бы это политкорректно выразиться, альтернативно объемная. Когда я держу ее в руке, то всякий раз со стыдом подавляю пошлый порыв размахнуться и запустить ее далеко-далеко, как мы в детстве развлекались с наполненными водой воздушными шариками. Потому что ощущения от ее округлой податливой тушки один в один.

Я поныла, покочевряжилась, пожаловалась на "не сезон" и зарегистрировала всю четверку — дабы не столько показать ее народу, сколько полюбоваться на московских коллег.

Крысы, прослышав о выставке, разволновались, как Золушки перед балом с прекрасным принцем, и дружно записались на прием к Яшке, которая за пару дней изобрела для каждой эксцентричную прическу: Белке выбрила морду и горло, Паське полбока, а Лерочке выстригла очаровательные круглые пятнышки на щеках. От парикмахерских услуг отказалась только Веста, сочтя, что она и так феерически хороша.

(Маленькое лирическое отступление: как я познакомилась с нашим любимым минским ветеринаром. Я принесла Весту в клинику по поводу выпадения шерсти и, вручив крысу Айболиту, попыталась как можно тактичнее ввести его в суть проблемы: "У нее на груди проплешинка... и лапки немножко... и вокруг хвостика чуть-чуть...".

Ветеринар, не вслушиваясь, деловито перевернул Весту, несколько секунд таращился на ейное розовое поросячье брюшко, а потом с непередаваемой интонацией воскликнул: " Да она же у вас ЛЫСАЯ!!!"

Фраза стала крылатой, а Веста с тех пор еще немножко облысела. Раза в два, не больше!)

Яшка была с позором отсажена в одиночку, где и просидела две оставшиеся до выставки недели. Жертвы ее парикмахерского искусства как раз успели обрасти, а сама мастерица отощала и сгорбилась от печали еще больше.

Накануне выставки я потратила часа два, пытаясь выставить крыс в более выгодном свете: развесила по клетке наиболее пристойные и наименее изгрызенные гамаки, с трудом выбрав из мешка две штуки, присобачила дополнительной полкой треугольный кроличий лоток, отмыв его хлоркой от плодов использования по назначению, и постирала крыс со средством для интимной гигиены. Крысы из буровато-пятнистых стали равномерно-желтоватыми и приобрели нежный парфюмерный аромат, устойчиво ассоциирующийся с его обычным местонахождением.

Утром муж с интересом наблюдал, как я запихиваю крыс в переноску, а они самопроизвольно выпихиваются обратно.

— Что, и Весту берешь? — изумился он.

— Там есть конкурс "Самая толстая крыса", — сообщила я. — И я чую: он будет наш!

***

Крысиные выставки обычно проходят в куда менее формальной и более веселой атмосфере, чем кошачье-собачьи — крысоводы ездят туда скорее пообщаться и потискать чужих крыс, чем за призами, которые обычно копеечные и никак не влияют на племенную ценность животного. От чего, впрочем, выставка не перестает быть хлопотным и утомительным делом как для крыс, так и для их хозяев.

СМЗ Лиза, как самая хитрая, принесла крыс в глухой собачьей переноске, набитой тряпками, так что от экспонатов остались только носы, а потом и вовсе шевелящаяся темнота в глубине переноске. Поэтому все внимание бродящих по выставке посетителей доставалось моей клетке.

Крысявки сперва убоялись такой популярности и забились в домик, а когда жесткосердная я его убрала, перебежали в верхний гамак, что вполне устраивало и их, и зрителей. Вот только места в нем хватило только на трех самых шустрых. Веста попыталась примкнуть к ним с одной стороны, потом с другой, напоминая медведя, лезущего в теремок, разочаровалась и разлеглась на туалетной полке.

Тут-то и началось самое веселье. Каждый второй зритель задавал один и тот же вопрос, от которого у меня уже дергался глаз:

— А что это за животное?!

— Крыса, — честно отвечала я.

Человек долго, недоверчиво переваривал эту информацию, наглядно иллюстрируя высказывание Кузьмы Пруткова: "Если на клетке со слоном написано "Верблюд", не верь глазам своим!", и задавал следующий вопрос:

— А чем вы ее кормите???

"Критиками," — так и вертелось у меня на языке, но я вежливо объясняла про крупную линию и обмен веществ.

Более "продвинутые" в зоологии люди вопросов не задавали, а безапелляционно сообщали своим спутникам, что это:

— самец,

— мама, а остальные — ее детки,

— беременная.

Мимо прошли две подруги, худая и полная. Худая едва бросила взгляд на клетку и пошла дальше, а толстушка буквально прилипла к столу и минуты три умиленно ласкала Весту взглядом.