Крысиная башня-2

Сергей и правда в последние дни не особо тяготился блокадой, в которую после памятной ночи попал Пригорок. Нет, конечно же, если бы была хоть какая-то возможность, он не задумываясь последовал бы за Толиком, — они приехали сюда выручать Белку, и надо было «дело делать!», — но, поскольку волею судьбы они попали в такую ситуацию, что вырваться из окружения не было никакой возможности, он использовал ситуацию, чтобы, как он сказал себе, «расширить кругозор» — последние полгода почти безвылазного сидения в Башне порядком достали… А тут новые люди, новая обстановка; природа — не надоевшие лестницы и квартиры Башни; и люди-то оказались всё больше необычные — с такими раньше не сталкивался: община!

Они жили дружно; вместе работали, готовились к обороне, вместе молились, — впрочем, в церковь ходили не все; как и креститься перед трапезой, как тут называли приём пищи, никто не заставлял, всё по желанию. Были ровны в общении, приветливы, видно, что дружны и дисциплинированы, — что сразу отметил привыкший к вольнице в Башне Крыс. Кроме того, в основном тут были люди из его же родного Мувска, совсем не деревенские лапти, как он сначала подумал; относились к «спасителям» с подчёркнутым уважением, стремились выполнить все пожелания; словом, общаться тут было одно удовольствие. И сплошной отдых; если бы не ощущение блокады и не ожидание наступления со стороны деревни, о чём постоянно говорил Хорь на ежевечерних «планёрках».

Да, как Толик и говорил, их два автомата и снайперка Бабаха, да плюс те два трофейных ствола, что притащили из рейда в деревню Вовчик и Вадим, серьёзно повысили обороноспособность общины; и в деревне, «отрядовцы», очевидно, это тоже оценили, — потому что ограничились глухой блокадой и, видно, что-то выжидали. Угрюмый Вадим на совещаниях твердил, что ждут в деревне не иначе как новую бронетехнику, и «надо что-то делать». Но что делать не знал никто; сам он тоже ничего предложить, кроме как по ночам делать вылазки и резать блокирующие пригорок посты тоже не смог.

Но на постах теперь службу несли рьяно; обзавелись сильными фонарями; видно, что не спали, и это предложение — «резать по ночам» — не прошло.

Словом, пока все чего-то выжидали; Толик злился; а Крыс с Бабахом наслаждались общением.

Особенно Бабах.

* * *

Джон с утра пропадал до позднего вечера. Его видели то помогающим на кухне, то помогающим ухаживать за единственной теперь живой ценностью — коровой Зорькой, — он даже хвастался, что научился доить! То он пропадал на постах; то помогал чистить снег или носить воду, что-то чинил в импровизированной слесарке — но всегда среди девушек из коммуны, из бывшего «Мувск-Шоу-Балета». Кажется, он реально решил найти себе здесь подругу; и подошёл к делу со всем пылом молодости и обстоятельностью бывалого выживальщика.

Ему отвечали взаимностью; он был везде желанным гостем и «помогальником»; временами между коммунарками даже вспыхивали перебранки, кому он «больше нужен», и кому он сейчас «будет помогать»! Началась и определённая конкуренция. Откуда-то появились давно спрятанные «до лучших времён» остатки косметики; были задействованы и сохраняемые «до особого случая» и обмылки прежнего, не хозяйственного и не банного, душистого мыла; и остатки шампуней… И он вовсю пользовался своей востребованностью, то как бы ненароком обнимая в слесарке Настю, то «получал уроки фехтования» с Мишон, доил вместе в Верой корову, дежурил на колокольне с Настей… Только Катерина сразу и резко отшила его, когда он напрашивался «чего-нибудь и ей помочь», — и к Адельке он испытывал какое-то странное благоговение; настолько, что обращался к ней обычно через кого-нибудь из её подруг. На него произвело сильное впечатление, когда ему рассказали про её любовь с Ильёй; и про жуткую трагическую смерть Ильи; и что она поклялась не то что убить Хронова, но убить его тоже жутко, изощрённо, не сразу!.. Вообще от неё и веяло какой-то потусторонщиной; как будто она была здесь, со всеми, только частью своей души; а другая часть её существа постоянно находилась в каком-то другом пространстве, где не было никого кроме жутких демонов мести, постоянно нашептывающих ей всё новые и новые способы расправы с ненавистным Хроном.

Бабах и следил за ней всё время как-то всё больше издалека, со стороны, чувствуя её отстранённость; и не рискуя при ней отпускать шуточки, на которые он оказался большой мастер по отношению к другим коммунаркам.

Кстати о шуточках. На третий день их пребывания в общине, во время общей трапезы, завтрака, произошёл инцидент, порядочно всех насмешивший.