Крысиная башня-2

— Не-а. Не успел. Я хотел, — но она верещала постоянно, перебивала, — а потом её сыночек решил изобразить человека-паука и в окно попытался прыгнуть… Дубина, — это только в кино сквозь стекло легко прыгать, выбивая его головой; в реале это в лучшем случае травма. Ну, разбил одно стекло в стеклопакете, — а я ему в башку закатил картечину из того агрегата, что брателло под стройпатрон сделал. Потом ей. В лоб. Точно между глаз. Бесполезно уже было с ней общаться, — она б ничего не поняла; да и не надо всё это… Потом вниз, в холл спустился, и закатил ещё одну в лобешник этому гандону, «начальнику охраны» — он там у меня связанный сидел. И всё. А потом мы рванули Серёгу выручать.

— Да. Есть что вспомнить! Над чем подумать! — с чувством сказал Жексон, — А ты, Серый, тот день помнишь?

— Его забудешь, как же… — пробормотал Сергей. Все эти Толиковы рассуждения об «ответственности» его не особо волновали. Вот если бы Устос тогда не погиб, в тот день, если б он был бы с ними — это было б круто…

* * *

…Гремела проклятая «Металлика». Останелые гопы лезли на козырёк подъезда, как будто их снизу поджаривали паяльной лампой и подгоняли пиздюлями. В принципе, так и было — снизу, из-под козырька доносилось яростное, с привизгом:

— …вперёд, вперёд; замочите этого клоуна, ну! вас много — он один, убейте его! Пристрелю каждого кто отступит!!!

Они и лезли, со стеклянными от ярости и, видимо, наркотика глазами; и Устос уже не успевал, — вот он метнул в одного свою алебарду, — и она, проткнув остриём гопу плечо, увлекла его вниз. Устос же выхватил своё меч — тускло взблеснувшую катану…

Всё равно ведь не справится! — их много! — молнией пронеслась у меня в голове мысль; и — да, я мог, мог помочь! — вот он, мой обрез «бинелльки»; патроны в стволах; патроны переделанные — вместо дроби в них рубленые гвозди, как в «Брате»; батя говорил, что это «пиздец стволам, но для обреза точность некритична; и из-за царапин мы переживать не будем, убойность важнее!» И я, высунувшись по пояс в окно, кричу Устосу:

— «Дима, в сторону, в сторону!!» — и он, мгновенно оглянувшись, видит у меня в руках оружие, и действительно отступает от центра площадки в сторону, напав на тех, кто лезет справа.

Там кто-то матерится, кто-то взвизгивает, — но я туда не смотрю — я смотрю на тех, кто лезет слева: здоровый парень уже отжался на руках и забросил колено на край, он вот-вот будет на козырьке; и перед ним лежит на замусоренном рубероиде козырька рифлёная арматурина с обмотанным тряпкой одним концом; и рядом уже появилась рожа другого — он, не выпуская из руки молотка на длинной ручке, елозит локтями, ища упор, чтобы протащить свою тушку брюхом на площадку козырька… хер там!

Я вдавливаю спуск, направив ствол на уже встающего с арматуриной в руках парня, — и, хотя я держу обрез двумя руками, обрез ощутимо дёргается, грохнув огнём и дымом в этого гопа; и, конечно, не только огнём и дымом, — я вижу, как самодельная гвоздёвая шрапнель хлестнула гопу в грудь, прямо в светлую футболку с мокрыми пятнами подмышками, изорвав её тут же в клочья — и гоп, всплеснув руками, выронив арматурину, падает назад, назад с козырька; и я почему-то успеваю подумать, что вот так-то вот падая, во весь рост назад, да с такой высоты, да на бетон — он обязательно разобьёт себе голову; да прямо всмятку разобьёт! — как будто я почти наверняка уже и так не убил его выстрелом с трёх-четырёх метров. И я тут же перевожу ствол на второго — и дожимаю спуск. Обрез опять дёргается, грохнув огнём и сталью в лицо второму, — и его сметает с козырька, только молоток остаётся лежать на краю.

Я открываю обрез, и он выплёвывает дымящиеся гильзы. Доставая торопливо патроны из кармана, я бросаю взгляд на Устоса — он тоже зачистил уже свою половину подъездного козырька и отступил ко мне, к окну. Он тяжело дышит; из-под шлема раздаётся глухо, как из бочки:

— Серый, я тебя ствол!.. Чо раньше не сказал? Теперь мы их точно всех тут…

Я не слышу окончания фразы, потому что снизу, из-под козырька, перекрывая звуки «Металлики», доносятся вопли того предводителя гопов:

— Вперёд, вперёд!! Убейте его!!! — и в ответ ему несколько столь же противных голосов:

— У него пушка, бля!! У него пушка-а-а!!

Кажется, кто-то даже пытается удрать, потому что тот же визгливый голос командует:

— Куда?!! Куда, нах, я сказал, стоять!! — и под козырьком бухает выстрел.

Мимолётно проходит удивление: чего это он там орёт и стреляет, я же его застрелил давно уже… но размышлять некогда. Я уже затолкнул в патронник розовенькие патроны; и отвечаю Устосу:

— И не один ствол, а целых два ствола! Хы! Устос, ты к краю не подходи только, сейчас я…