Крысиная башня-2

Богдан наклонился и поднял несколько из них; заодно поднял и общую тетрадь. Всё это были страницы из самых разных книг; разного формата и разного качества бумаги; объединяло их одно: на всех их были иллюстрации, а на иллюстрациях — обнажённые женщины. В разных позах, по разным, соответственно, сюжетам; но голые. Вырванные, понятно, из книг кадетской библиотеки… И много как! — небось всю библиотеку пролистали?? Богдан открыл наугад общую тетрадь. В ней были умело, тщательно выполненные карандашом и шариковой ручкой копии тех же рисунков голых женщин, но уже с включением откровенно порнографических элементов. Вот… явно отсюда: на странице из книги обнажённая женщина, стоя на коленях, сложив руки перед собой, что-то явно просит, молит; — вот явно копия того же рисунка, где она… хм, исполняет минет невнятно нарисованной фигуре в камуфляже… тьфу!

— Чьё это?? — рявкнул старший капитан, потрясая порнографической тетрадью.

— Это моя тумбочка… — извиняющимся тоном сообщил бывший студент, — А листы, господин старший капитан…

Не дослушав, Богдан заорал гневно:

— Это зачем?? Эта порногрфия — почему?? Дрочите???

Гробовое молчание было ему ответом.

— Я спрашиваю — дрочите?? — обличающим тоном опять заорал Богдан, вновь потрясая самодельной порнографией, — Отвечать!..

На этот раз ему хором, но вразнобой ответили все пятеро находившихся в кубрике подчинённых:

— Никак нет. Да. Так точно. Дрочим, хер оберст-капитан. Не могу знать.

Богдан обвёл строй выпученными от возмущения глазами:

— Это как па-ни-мать?!.

— Разрешите объяснить, господин старший капитан… — сделал вперёд шаг старослужащий Федосов.

— Ну?..

Федосов не даром давно уже тащил службу на объекте, и был сведущ в психологии начальства. По его словам выходило, что тумбочка — действительно Студента; а страницы из книжек и рисунки, — точно не его. Кого? А Терентьева, — вот которого с подозрением на дизентерию увезли на прошлой неделе. Точно его. Он большой любитель был, это… почитать. Особенно ночью на посту. Оттого и вырванные странички. Рисовал? Тоже он. Говорил, что собирается после войны в художественное училище поступать, учиться на этого, как его? А, на мариниста, да. Оттого и тренировался, — рисовал. Ну как просрался, — реально, про тетрадь и странички забыл. Очень, должно быть, без них сейчас переживает в гарнизонном госпитале. Если не умер ещё, конечно. Разрешите, господин старший капитан, собрать и передать ему с ближайшим конвоем?..

Федосов, оттарабанив всю эту зведомую глиматью, стоял, и не моргая, преданно смотрел в лицо своего командира.

Тот ещё раз взглянул на тетрадь и листы, потом опять на Федосова, — ни малейшего намёка на усмешку, ну и выдержка! Всё свалил на выбывшего, и стоит — преданно ест глазами начальство… Ну и сволочь! Надо будет его представить к званию старшего урядника, — за находчивость… — подумал Богдан, и уже тоном ниже, снова спросил:

— Так что… дрочите? На это?..

— Бывает! — невозмутимо и браво ответил урядник, — Когда совсем подопрёт. Во избежание мужеложества, как непредусмотренного Уставом внутренней службы и Моральным Кодексом гражданина Великих Регионов! Хотя вот Студент, то есть младший капрал Матюшкин, утверждает, что в Спарте…

— Молчать!

— Есть!

— Что ж вы как… как… Мы в АСО, на фронте, и то до такого не опускались!.. — потрясая гнусной тетрадью, возопил старший капитан, — Под обстрелами! Отражая атаки! Не опускались до такого!

— Это и понятно, господин старший капитан… — влез было бывший студент Матюшкин, но Богдан оборвал его:

— Молчать. Когда к вам не обращаются, младший капрал! На объекте без году неделя, а уже имеете наглость препираться, бля, со старшими по званию!!

Студент заткнулся; а Богдан опять обратился к своей правой на объекте руке, уряднику Федосову:

— Ещё есть что мне сообщить?..

— Так точно! — браво ответил тот, — Дрочим в неслужебное, личное время, без ущерба для службы и с пользой для организма!

Богдан хотел было спросить, для какой пользы организма они, подонки, обсуждали возможность выдернуть зубы коту Генералу и заставить его лизать себе елду, но сообразил, что этим он явно раскроет свой источник получения информации, а это нехорошо. И для авторитета, и вообще на будущее. И потому ограничился строгим:

— Младшему капралу Матюшкину — наряд вне очереди. За препирательство в строю со старшим по званию и коверкание воинского звания. Я — старший капитан, стар-ший ка-пи-тан; а не оберст-капитан, бля! Запомни!

— Есть наряд вне очереди! — без особого расстройства откликнулся Студент, — В ночное дежурство?

— Нет! — мстительно решил Богдан, — На третьей башне резервный пулемёт, тот, у которого лентопротяг не работает. Уже заржавел весь, поди. Так вот — отчистить его, чтоб блестел, как у кота яйца! Я лично проверю!

— Яйца?.. — показалось, что кто-то переспросил шёпотом за спиной; он обернулся, — но по рожам непонятно, кто. Может показалось. На всякий случай повторил:

— Ствол проверю. У пулемёта. Чтоб сиял. Как у Генерала яйца!

— Господин старший капитан! Разрешите обратиться! — Студент, на этот раз строго по уставу.