Крысиная башня-2

Эти соображения, пулей промчавшиеся в его голове, остановили его; он почувствовал прихлынувший к лицу жар, — можно не рисковать, не надо рисковать… Нет, он был совсем не герой, Никита Матюшкин; он даже паркуром никогда не занимался, и не любил играть в футбол и другие травмоопасные игры; и потому, когда благодаря этим вот соображениям отпала возможность рискнуть, он почувствовал громадное облегчение. Ну а потом, когда Владимир выстроил весь «экипаж», и он сообразил, что в кунге-то никого не осталось, он уже внутренне демобилизовался; и на то, чтобы рискнуть уже просто не хватило решимости… А, ну к чёрту, пусть идёт как идёт!! Он даже выпрыгнул тоже на дорогу, как бы отталкиваясь от соблазна запереться в кабине и стартануть, оставив новых знакомцев — убийц с носом… А они — Владимир и Женька, — заметив его слегка неадекватное состояние, списали это на трусость… Трусость это и была по сути; вот только не трусость от соучастия в очередном убийстве, а трусость отказа от резкого изменения своей собственной судьбы. Была, была перед Студентом возможность взять свою судьбу в свои руки — но он, как и многие бы сделали на его месте, всё же решил плыть по течению. Так, в конце концов, проще…

А Владимир и «экипаж» так и не узнали, что они только что рисковали остаться на зимней дороге без машины, с лёгкой стрелковкой, и даже без верхней тёплой одежды…

* * *

Поразмыслив, Владимир решил, что нет худа без добра; и, раз уж такая случайность подвернулась, надо, действительно, провести учения, своего рода боевое слаживание; отстрелять все пулемёты, благо патронов более чем хватало; ну и, по желанию, шарахнуть ещё и из гранатомётов!

Это решение вызвало шквал восторгов — трястись в кунге уже поднадоело; а тут такое, что ни говори, развлечение! И ещё целых три нетронутых вагончика плюс ржавая железная будка с пулемётом — чем не цель! В общем, вскоре зимний лес наполнился треском очередей и редким уханием гранатомётов; так, что у деревенских, к которым так «удачно» присосался было на снабжение полицейский пост, сложилось впечатление, что «их менты, чтоб они сдохли!» с кем-то всерьёз сцепились на дороге. Лишь на следующий день пара смельчаков, отправившихся на разведку, принесла в деревню радостную весть, что «дракон, сосавший жизненные соки, реально издох!» — на посту не осталось ни одного целого вагончика, и даже ржавая коробка МПОУ получил два попадания из чего-то серьёзного, оставившего в его боку зияющие воняющие сгоревшей взрывчаткой пробоины.

* * *

Двинулись дальше. Теперь перед ветровым стеклом при поднятом бронещитке торчал старый калечный плюшевый мишка, которого так и не нашли время починить: с полуоторванной лапой, с одним глазом, и том, висевшим на ниточке, — «амулет» и подарок от Наташки, Женькиной сестры, притащенный теперь в кабину Алёной. Дома, — то есть в Норе, — не нашлось подходящей пуговки или бусинки, чтобы сделать медвежонку оба глаза; и Алёна собиралась починить его по дороге, — если будет чем.

Матюшкина выгнали в кунг; и теперь в кабине рядом с Владимиром восседала Лёшка рядом с Женькой, невыносимо всю дорогу хваставшаяся, как она «с первого раза, почти не целясь!.».

Женька ехидно оппонировал; хотя сознавал слабость своей позиции: решив так же отличиться, он выбрал мишенью для РПГ самый дальний вагончик — и с первого раза промахнулся: дымная полоса от гранаты мелькнула над его заснеженной крышей, и взрыв ухнул дальше, уже в лесу. Что вызвало шквал насмешек от жестокой Алёны. Сжав зубы, Женька перезарядил гранатомёт, и, со второго выстрела всё же влепил гранату в бочину вагончика, от чего тот ожидаемо разлетелся вдребезги. В общем, Женька реабилитировался — в глазах всех, кроме Алёны, продолжавшей осыпать его насмешками.

Отстреляв ещё несколько гранат; опробовав и «Муху», который, несмотря на несопоставимо меньшую, чем граната РПГ мощность, понравился всем и меньшими габаритами, и меньшим грохотом при выстреле, и большим удобством прицеливания; отработав из всех пулемётов по указанным Владимиром целям, — причём он взял на вооружение Женькину идею давать команду «с какого борта фрегата палить»; забрав автоматы покойных ментов, двинулись дальше. «Чтобы не валяли дурака» Владимир распорядился набить по дороге расстрелянные пулемётные ленты, — в том числе и от этого скучного, и крайне неудобного на ходу занятия, Алёна и слиняла в кабину.

Гузель сообщила, что дальше дорога, кажется, чистая до самого Озерья; единственно что нужно будет остановиться возле комплекса старых полуразрушенных зданий красного кирпича, «на минуточку», что «у неё там друзья».

Владимир тут же осведомился, какого рода эти «друзья», и не придётся ли по ним также стрелять из гранатомётов? Здания эти он, уже проезжав раньше по этой дороге, знал; но всегда считал необитаемыми. Узнав, что там теперь обретаются интеллигентные бомжи, помогшие, в отличии от ментов, Гузели, он успокоился.

* * *