Крысиная охота

Развивать успех и добивать врага в его логове этой ночью Никита не планировал. Всему есть свои пределы. Усталость валила с ног. Он понимал, что из урочища не выбраться, и нужно копить силы. Завтра демоны бросятся в бой, будут прочесывать лес до победного конца. А ему не удалось забрать автомат у того парня, которому в темноте подрезал сухожилия. Бедолага повалился ничком прямо на оружие. Сослуживцы были рядом, в нескольких шагах, шум привлек бы внимание. Он поспешил отползти, а потом не смог найти это место — голова кружилась, деревья плясали кадриль, а теперь жалел об этом, оружие бы ему не повредило. Никита блуждал по замерзающему лесу, словно по затерянному миру. Едва не выскочил на дозор, выставленный генералом — парни сидели в овражке тесно сбитым коллективом, жгли костер вопреки инструкциям и сами себя боялись. Он ушел от них подальше, подошел к скалам, отыскал расщелину. Идея насчет костра, подсмотренная у генеральских холуев, показалась интересной. Он положил на дно расщелины несколько осиновых веток, вспомнив, что осина горит почти без дыма. Пригодилась зажигалка, которую он реквизировал у одной из жертв. Потянулось вдоль отвесных стен расщелины жиденькое пламя, он подкладывал ветки, грел руки, забрался в этот жалкий костерок чуть не всем телом, наслаждался, чувствуя, как отмирает кожа. Но этого не хватало, согреть Никиту был способен лишь большой пионерский костер. Он бегал по окрестным кустам, собирал ветки и коряжины, обрывал еловые лапы. В пару приемов затащил добычу в расщелину. Костер занялся веселее — он надеялся, что со стороны не видно ни огня, ни отблесков. Выстелил дно расщелины мягкой хвоей, зарылся в нее. Временами вытаскивал руку из «одеяла», чтобы добавить в огонь пару веток. Блаженное тепло растекалось по телу. Глаза слипались, от дикой усталости не хотелось шевелиться. Но он не мог уснуть, сколько ни пытался. Перед глазами плясали ненавистные хари «статусных господ», возникла улыбка Ксюши — и вселенская тоска схватила за горло. Он вертелся, пытался думать о другом, например о том, что завтра его убьют и появится прекрасная возможность воссоединиться с любимой. Вот только возникла незадача: Никита придерживался атеистических мировоззрений, и с воссоединением на небе двух любящих сердец могли возникнуть проблемы. «Почему бы не попробовать махнуть через скалы?» — мелькнула мысль. Одним не удавалось, других ловили за периметром, но можно ведь попытаться? Или подобраться незаметно к КПП, вырезать охрану — сколько их там, рыл семь, восемь? А если не удастся открыть ворота, то просто перелезть через них, и пусть ищут в лесах. А вдруг получится? «Они же дебилы, а ты д'Артаньян! Ты не должен спать всю ночь, — твердил внутренний голос. — Это расточительно в твоем положении. Заведи будильник, отдохни часа четыре, и в путь. Делай хоть что-нибудь, иначе завтра столкнешься с бешеными, невыспавшимися мужиками, и тебя просто массой задавят!»

Никита вынул конфискованный телефон. Сети, понятно, не было. Он бездумно перелистывал меню, сыграл в игрушку, просмотрел фотоальбом. Благочестием нравов хозяин аппарата, похоже, не отличался. В свободное от службы время ездил на рыбалку, посещал «общественные» заведения, активно повышал свой физический и моральный уровень. На одной из фотографий друг и коллега, голый по пояс, в камуфляжных штанах со свисающей мотней сжимал предплечьем горло худенького паренька, у того вываливался изо рта язык. Герой фотоснимка выглядел гордым, словно отловил американского шпиона. Фоном служила река и заброшенная удочка, вставленная в рогатину. На другом снимке лыбились четыре рожи, из которых две определенно принадлежали девицам легкомысленного поведения. На третьем позировал сам владелец телефона — он отжимал штангу в спортзале и тужился так, словно рожал по меньшей мере тройню. Никите сделалось противно. Он удалил всю фотогалерею, подбросил дров в огонь и, наконец, уснул.

Очнулся часа через четыре (примерно в два ночи), судя по ощущениям и серебрящейся луне в просвете между листвой. Подавил проснувшуюся вместе с ним тоску, прислушался. Почему он проснулся? В этом гиблом лесу что-то было не так. Костер давно прогорел, холод переходил в наступление, отбирая занятые теплом территории. Он приготовился к худшему и начал выбираться из расщелины. В лесу было тихо, предчувствие помалкивало — значит, никто не подкрадывался. Но тихо ли было в лесу? Он затаил дыхание, прислушался. Далеко, в западной части урочища, где он вечером едва не напоролся на патруль, что-то происходило. Шум, сдавленные крики, хрустел валежник. Складывалось впечатление, что там серьезная рукопашная схватка. Никита попытался сосредоточиться. Или он что-то не понимает, или… одно из двух, как говорилось в выдающемся советском мультфильме. Разве могут появиться посторонние? Встретились два дозора, посидели, выпили и поссорились? Но дозоры встретиться не могут, их развели по лесам. Одних забросили в западный квадрат, других — в восточный. Между ними — лесничество.