Крысиные гонки. Часть 3

Изображая из себя не то коммандос, не то индейцев в загонной охоте на носорога, четверо орлов 'имени Че Гевары' подобрались возможно ближе к полю, к краю, где ещё были кое-какие кусты; дальше начиналось поле, совсем голое и перекопанное, лишь с кучками пожухлой ботвы. Вовчик искоса наблюдал: не, стрелять не будут. Это... предъявлять чего-нибудь идут; понты типа метнуть. А что не метнуть-то - Вовка с автоматом у всех на глазах ушёл; Вадима с его семьёй и арсеналом поблизости нету - что не покуражиться-то? Над безоружными. А у самих - видно-то чётко, правильно Вовка про короткоствол говорил и преимущество скрытого ношения, - два ружья, вернее ружьё и винтовка. Из тех что Громосеев привёз. А, и сам Лемешевский кажись? Ну-ну...

Четверо парней, посовещались, и, видимо решив что Вовчик теперь как на ладони, сбежать уже не успеет - о сопротивлении им они и не помышляли; девок же, явно ставших бы протестовать, можно было отбуцкать прикладами и парой дубинок, - открыто направились теперь к тележке, возле которой их уже ждал Вовчик. А рядом высился невысокий курганчик из капустных качанов. Пошли, поплёвывая семечками - теперь, как с куревом резко похужело, семечки завоевали большую популярность. Прямо как в каком-нибудь старом кино про шантрапу - идут, поплёвывая сёмки. У Лемешевского винтовка за спиной, другой парень - да, это опасней, - держал дробовик цевьём на сгибе левого локтя, - под ковбоя, что ли, косит? Так здоровенный дробовик не коротенький винчестер; впрочем пусть выделывается, ага. Скосил глаза - и работавшие совсем поодаль односельчане тоже все повыпрямлялись, зрят на происходящее.

Когда парни подошли на расстояние окрика, когда уже нельзя было делать вид что их не замечают, Вовчик выпрямился, и, не выходя из-за тележки, окрикнул их:

- Мишка! Лещинский! А чо вы прётесь, чо здесь забыли?

Катька метнула на Вовчика опасливый взгляд - как-то это не очень уверенно у него прозвучало, вопрошающе; не боится ли Вовчик?

Те, не отвечая, продолжали движение, криво усмехаясь - во, блин, как быстро ощущение 'я - власть' с головой накрывает! Ну да, ну да, они ж теперь крутые! С ружьями и дубинками. Типа тех... мотоциклистов. Тоже были круче чем варёные яйца. Ага. Так подумал Вовчик и стал уже спокойно и молча их ждать. Ждали их, выпрямившись от земли, от картошки и коммунарки.

Подойдя совсем близко, метров на десять, Лещинский как старший выплюнул в очередной раз шелуху и нахально произнёс:

- Собирайся. С нами пойдёшь.

- Чо бы вдруг?

- Там узнаешь. Давай побыстрому.

- Да иди ты! - сразу пошёл на обострение Вовчик. А что тянуть?

- Чи-и-ивооо?? - Лещинский перекривился презрительно; парни тоже были, видно, возмущены что лох ещё возникает, - всё же как мало надо чтобы нормальные в прошлом пацаны превратились в натуральных гопов: всего-то дать им оружие и ощущение вседозволенности: ну так, они теперь 'власть!'

А ведь раньше их с Вовкой в деревне уважали и, особенно после этого побоища, побаивались... - подумал Вовчик, - И меня после драки на дискотеке... хотя, конечно, больше Вовку после гастеров, он ведь там всех пострелял. А я, типа, не при делах. Не уважают! Ну ладно... - он покосился на девчонок, внимательно следящих за разговором, - Ладно...

- Быстро ноги в руки - и почесал сюда!! Или ты на пизд.лях ща побежишь! - врезался в диалог один из 'бойцов'. О, блин! Вечер перестаёт быть томным? Впрочем до вечера ещё... так, девчонки смотрят?!.

- Ну-ка, Лещь, руки задрал нах!! - по-возможности грозно рыкнул Вовчик и рванул, доставая, из-под грязных мешков автомат. Отчётливо клацнул затвор.

Перемена в мироощущении случилась разительная, и произошла у всех на глазах: увидев оружие, все четверо, что называется, 'сильно изменились в лице', - но это литературное выражение немного неточно выражает произошедшую с четвёркой перемену; точнее, как ни грубо оно звучит, подошло бы распространённое интернет-выражение 'посрали кирпичами'.

Парни были ошеломлены; и, знаете ли, побольше, чем любой, не видевший несколько дней назад кучу народу посечённых из этого, или такого же автомата; кому не приходилось копать могилу и укладывать в неё тела убитых. Мгновенно на лицах четвёрки появилось полное понимание ситуации; мягко говоря 'они оробели' и остолбенели - но не все.

Чёрт знает что взбрело в голову Лещинскому; очень может быть что он решил что сейчас Вовчик просто возьмёт и пристрелит его за близость к Витьке; а может он Витьку боялся больше, чем смерть от вовчиковой пули, - только он вдруг вскрикнул, толкнул навстречу Вовчику стоявшего рядом парня, и метнулся в сторону.

Тут же раскатисто грохнул выстрел, - кочан капусты на вершине пирамидки разлетелся брызгами и ошмётками. Парень, которого Лещинский толкнул, упал на четвереньки; ещё у одного тоже подкосились ноги и он упал на колени; ещё один стоя глупо и по-детски поднял вверх руки, 'сдаваясь'; ружьё упало на землю. Но Лещинский вдруг метнулся назад, и, по-заячьи петляя, помчался назад же, в деревню. Он даже упал пару раз, шарахаясь из стороны в сторону. Винтовка подпрыгивала на ремне у него за спиной.