Крысиные гонки (СИ)

  За стеной стукнула входная дверь и все четверо насторожились, уставившись на дверь в комнату. Но за дверью раздался молодой гогот, голоса мужские и женские; и через секунды в дверь стали входить остальные ‘коммунарки’, возвращавшиеся с работы, и с ними сопровождавшие их двое парней из ‘дружины’, один из них с охотничьим ружьём. Лежавшая на заправленной постели в трусиках девчонка ойкнула и набросила на себя покрывало:

  - Стучать надо, когда к девушкам входите, не в хлеву!

  Последовал обмен подколками, и, покрутившись в комнате, парни ушли.

  - Ка-ать? Лампу зажжём уже, темно?

  - Одну. Вон, масляную.

  - Ну Ка-ать! Давай керосинку зажжём! От масла копоть!

  - Керосина мало. И взять больше негде. А масла вон, целая бочка.

  - Кать, а чо ты фонарик свой не используешь?

  - Фонарик на случай если быстро подсветить надо будет. Или выйти. У него батарейка не бесконечная.

  - Кать, Вовчик же всегда зарядит, он же не откажет. Что ты боишься его попросить?

  - Я одалживаться не хочу.

  - Ой, подумайте, ‘одалживаться’... – голос звучит укоризненно, – Вон Надька так плеер свой постоянно слушает, видать есть где подзаряжать... Он же тебе фонарик и подарил. Как и керосинку. И ботинки. И щёку штопал. И вообще помогает. А она ‘одалживаться не хочет’, видите ли! Вон, Надька, ничего, не стесняется! Хи-хи.

  - Не ваше дело.

  - Кать, давай хоть банку с керосином в коридор выставим, воняет ведь!

  - В коридоре Хрон будет отливать. Или нассыт в банку чего доброго, с него станется, с придурка. Пусть здесь стоит.

  - Тогда себе под кровать ставь, я не нанималась всю ночь нюхать... Да! Пацаны сказали, что Хрон, то есть Витька, пригрозил что если кто его ещё раз ‘Хроном’ назовёт, он того изувечит! Он теперь ‘Харон’!

  - Ой ты батюшки! ‘Харон’! Перевозчик через реку мёртвых! Крутой как варёное яйцо.

  - Так сказал.

  - Начальство теперь, фули. Борется за свой авторитет.

  Снова стукнула дверь и появилась Кристинка. Все примолкли – не для кого не было секретом, ни что у неё пропал отец, ни что в последнее время она плотно ‘задружила’ с Витькой.

  - Кристя. Здесь ночевать будешь, или к Витьке пойдёшь?

  - Не знаю ещё. Его нету пока, а у меня ключа нет.

  - Нашли отца?

  - Нет.

  - Чо Витька говорит?

  Усталая, спавшая с лица дочка Ромы плюхнулась на кровать, жалобно взвыли пружины, покачалась на пружинной сетке, облокотилась спиной о стену:

  - Говорит, что его, скорее всего пацаны, ну, Вовка с Вовчиком, где-то подстерегли и убили... И спрятали. Они с ним конфликтовали постоянно...

  - А ты – веришь??.. – кто-то из девчонок, с ужасом.

  - Да не знаю я... но они и в правду постоянно собачились...

  - Мало ли кто с кем ругается! Тут во всей деревне мало кто с ‘квартирантами’ уживается, только что у кого родственники. Не, Кристя, мы тебе, конечно, сочувствуем, но на парней ты напрасно катишь... Не могли они.

  - Не знаю я, я же говорю... Витька вот говорит... – на её глазах выступили слёзы, и она отвернулась к темнеющему окну:

  - Как теперь жить, не знаем... Мать всё время плачет. Отец же продукты доставал, договаривался везде, как вот сейчас... А брату всё пофиг...

  - Ну, ты-то не пропадёшь. Витька сейчас начальство. Наверно, скоро главней Андреича станет, как оружие на всю дружину получит, а? Муштрует своих ‘дружинников’...

  - Он говорил что должны привезти, да...

  - Не, Кристя, ты на пацанов не думай...

  Потихоньку все расползлись по кроватям. Темнело. Чинёные джинсы и штопаные носочки были отложены в сторону. Масляная лампа в углу на тумбочке давала мало света, мерцая в сгущающихся сумерках как маячок.

  - Девки... Как же меня достают эти ‘тихие деревенские вечера’, кто бы знал... Ещё сильней, чем ‘полевые работы’ и деревенский рацион...

  - Иди вон, погуляй, в чём дело-то? Дверь ещё не запирали.

  - С ке-ем? Как Аделька, с Женькой? Да ну их нафиг! Их самих-то родители с темнотой из дому не выпускают, все сидят по домам как сычи!

  - А как сычи сидят? Хи-хи.

  - Вот как мы тут.

  - Аделька не вернулась ещё? Как придёт – сразу дверь на засов, Хронов постучит если надо будет. Ну чё, керосинку зажигайте уже. Хотя я сама. И – окна завесьте.

  - Да знаем, знаем...

  - А может быть и прав Витька, что это Вовки папу убили... – слышится от тёмного уже окна голос Кристины, – Они и с Альбертом постоянно ссорились. И с мамой. Они как хомяки. У них там, я знаю, всё есть, в подвале. А давали только ‘поровну’, с папой – это всё Вовчик, жлоб!

  Помолчали. Зажёгшая уже керосиновую лампу Катя, отчего в комнате сразу стало светлей, прошла, очень осторожно и бережно придерживая настоящее ламповое стекло, нынешний дефицит в деревне, и поставила лампу в центре комнаты, на столик, застеленный клеёнкой, и тени попрятались по углам, выглядывая оттуда тёмными изломанными привидениями. Спросила:

  - А правда, что те бутылки, что ты сюда притаскивала, это их были, пацанов? Что их твой брат из подпола у них таскал?

  - Ну и таскал. Ну и что...

  Это было новостью. Все зашевелились, задвигались, прислушиваясь.

  - И что вчера Зулька с ним подралась?..

  - Хи. Да-ты-что? Наша Зулька? Чё не поделили? – послышались смешки.