Крысиные гонки (СИ)

  - ... и навешала Альберту горячих. А за что – за то что прихватила его у курятника, яйца тырил.

  - И ничего он не тырил, а так просто...

  - Ага, так просто, в чужом дворе!

  - Соседский двор-то!

  - Ага, и курятник соседский. И он около него ‘просто гулял’. Уж помолчала бы!

  Засмеялись. В полумраке от окна послышалось сопение. Показалось, что Кристина вот-вот разрыдается, но вместо этого послышался её голос, тонкий и злой:

  - Ни-че-гоооо! Витька с ними скоро разберётся!

  - Что он ‘с ними разберётся’?.. С кем?

  - Да всё! Со всеми! – её как прорвало. Давясь словами, она заспешила:

  - За всё разберётся! И за папу тоже! Всё выясним! – Витька обещал мне! И куда пропал папа, и почему пропал! И вообще! Вы тут на Витьку катите, а он... он классный пацан, он командир, он организовал тут всё! Что, нет? Парни ИЗ ЕГО ДРУЖИНЫ вон сейчас вас в поле охраняют, и вообще деревню охраняют, гастеров-чурок шугают, – им что, делать нечего?? Сидели бы дома, а они... Потому что Витька! И ночные патрули по деревне! А всего-то два ружья: Витькино и БорисАндреича, Пётр Иваныч не даёт своё! А ‘Вовки’, между прочим, дома сидят и ни в чём не участвуют, и вообще – саботируют! Хотя общей безопасностью – пользуются!! – она выкрикнула это чуть не с надрывом. Её слушали молча. На дощатом крашеном потолке комнаты чуть подрагивал в такт колебаниям пламени светлый круг от лампы.

  - А у них фонарики на батарейках! А батарейки кончаются! Их и в Мувске-то только в Гекторе и в Алисе достать можно было, и то за какие деньги... А у ‘Вовок’ есть аккумуляторы, но они фиг поделятся! (‘ – А их спрашивали?..’ – поинтересовался кто-то из темноты, но Кристина не обратила на это внимания.) – А никто не обязан, понимаешь, им... тут... И этот, татарин этот, тоже... с дочками! У него генератор; вот Витька правильно сказал, что надо и аккумуляторы, и солнечную зарядку с генератором у них забрать! И сделать общими; потому что... потому что нефиг! А это татарское отродье ещё выступает, эта сопля малолетняя!..

  - Но. Нно!!.. Ты полегче давай! – предостерегающе раздалось сразу от нескольких девчонок, но разошедшаяся Кристина не обратила на них внимания:

  - И вообще. Что вы на Витьку катите??

  - Потому что знаем его.

  - Знаете. Да что вы знаете! Он... У него даже кобура, и пистолет, хоть и газовый! Ему Громосеев доверяет! Он вас охранял!..

  - Ага, кобура. И газюк несчастный, где-то стибренный.

  - Он нормальный, Витька! И газюк – нормальный!

  - Ну и живи с ним! С нормальным Витькой и с газюком. Он же теперь ‘начальство’! Хи-хи-хи.

  - И буду!.. – тут она сбилась, и, на мгновение задумавшись, произнесла уже другим тоном:

  - Мне мама всегда говорила: ‘Кристина, если ты вздумаешь выйти замуж ‘по любви’, я тебе все волосы повыдергаю и из дома выгоню! ‘По любви’ – это только для идиоток!

   В полумраке комнаты опять засмеялись.

  - Правильная у тебя, Кристина, мама, что тут скажешь! – раздался чей-то голос, не то действительно одобряющий, не то издевательский: в колышащемся полумраке было непонять.

  - Да! Мама – правильная!.. – секунду подумала и добавила:

  - Да вы сами-то?.. Только и думаете где и как пристроиться, за кого удачно замуж выскочить!

  Тут же послышалось наперебой:

  - Угу. В промежутках между прополкой, заготовкой дров и стиркой. Только об этом и думаем!

  - Гляди, Кристинка, угоним у тебя Витьку, мы ведь девушки столичные, знающие...

  - Хи-хи-хи!

  - Придётся тебе другой вариант для удачного замужества искать.

  - Ольк, возьмёшь Витьку? А то я себе его... хи-хи-хи.

  - А он что, предлагал? Замуж? Насчёт ‘подружить’ – вон, полдеревни, и вся Никоновка. Приезжала. Ещё до тебя. Там такие парни! Кровь с молоком, куда там Витьке! Вернее – кровь с самогоном!

  - Вот он и не отсвечивал, когда они приезжали; скромненько, с боку стоял. Пока Вовчик с Никоновскими ‘вопросы решал’!

  - Успешно решал, кстати! Всем там хватило!

  Из угла, где на кровати полулежала раньше, а сейчас напряжённо сцепив перед собой кисти рук сидела Кристина, послышались какие-то сдавленные междометия, казалось вновь что она вот-вот заплачет, – но вновь она ответила резким и злым голосом:

  - Я давно чувствовала что вы дешёвки, девочки! А сейчас это проявилось! И я знаю почему: потому что я вам спиртное перестала таскать! Как таскала ликёры да коньяки – так хорошая была, а как... как ЭТО всё случилось, так вы так... проявились! Дешёвки!Правильно про вас в деревне говорят: шмары мувские!

  Наступило тяжёлое молчание. В полумраке сопели, и чувствовалось что сейчас последует взрыв...

  - Кто это говорит? Что ты выдумываешь? У нас со всеми в деревне хорошие отношения! – послышался одинокий голос.

  Катя встала со своей кровати, подошла и села рядом с Кристиной, попыталась обнять её за плечи, но та отстранилась. Сказала:

  - Кристина, это всё не ты говоришь, это зло в тебе говорит... Оттого что папа твой пропал, и ты не знаешь что делать... Мы же поможем тебе. Ты же, считай, в коммуне. А мы своих не бросаем. Но и ты брось эту напраслину наговаривать...

  Высвободившаяся от объятия Кристина дальше сдвинулась на край кровати и продолжила всё тем же резким, злым, неприятным голосом: