Крысиные гонки

Всё было готово. Вадим и Вовчик, экипированные по военному-зимнему, в просторных маскировочных белых балахонах, заранее пошитых из белых простыней (у Вовчика — с тоненькой синей полосочкой и полувыстиранными, почти незаметными голубенькими цветочками), с обмотанными белыми полосами ткани автоматами и разгрузками с полным боекомплектом (у Вадима — старая, армейская; у Вовчика — самолично сшитая ещё в Мувские диванно-выживальщицкие времена самоделка), заняли позицию на задах огорода бабки Насти, наблюдая за стоявшим в полукилометре хаммером. Рядом лежали приготовленные лыжи и небольшие, «рейдовые» рюкзаки, обёрнутые белой же тканью, по которым была расфасована вовчикова самодельная взрывчатка. Вовчик взял и свою пневматичку…

На груди каждого — полностью заряженная рация; маленькая, китайская, бытовая, у которой ещё при повороте верньера диапазона тоненький женский голосок произносил что-то по-китайски. К уху уходил шнур гарнитуры — Вовчик был парень действительно запасливый.

По поводу раций были дебаты — рации были только, увы, «парные»… Рассматривался вопрос, не оставить ли одну для связи с пригорком — хоть и слабенькие, но по прямой на открытой местности они связь на три-четыре километра обеспечивали вполне надёжно. Но потом от этой идеи отказались: вдруг да придётся «рассредоточиться»; и координация между собой действий на расстоянии будет важнее, нежели возможность сказать оставшимся на пригорке «последнее прости»: чем «пригорок» помочь-то, случись что, сможет?.. Если бы была возможность вызвать, скажем, огонь батареи 82-мм миномётов, чтобы отсечь огневым валом преследователей; а так — чего ради? В общем, наличие гарнитур сыграла в выборе решающую роль.

Ждали пересменки у дежуривших в хаммере, чтобы двинуться ползком к кладбищу — но те, как видно, и не собирались катиться к деревне. Напротив, там, против ожиданий, службу несли достаточно бдительно — через неравные промежутки времени включалась фара-искатель и обшаривала пространство между машиной и пригорком, задами огородов общины. Впрочем, и без фары добраться до машины по чисто-белому снежку было шансов исчезающее мало, даже и в белых маскхалатах. Но вот стороной, к кладбищу — вполне… Хотя… Вовчик подумал, что у тех, в машине, может быть и тепловизор — и ему стало нехорошо.

Рассматривавший машину в прибор ночного видения Вадим негромко матерился.

Сзади тихо, как мышь, лежала, почти не подавая признаков жизни, Аделька — для связи до того момента, как они «уйдут в рейд».

С Аделькой случился скандал. Узнав, что Вовчик с Вадимом собираются на опасное «дело», она безаппеляционно заявила, что идёт с ними… Каким-то героизмом тут не пахло, как и позёрством — все в общине знали, что последние месяцы девушка живёт только и исключительно желанием посчитаться с Хроновым, зверски убившим Илью. Пару раз доходило до того, что её оттаскивали от оружейки, и отпаивали спиртным — на свою жизнь ей было, судя по всему, вполне плевать; и лишь жажда мести давала возможность жить, дышать, кушать, ходить в наряды…

Постепенно это её истеричное желание «пришить Хронова здесь и сейчас» трансформировалось под влиянием времени и обстоятельств из «вспышки» в постоянное, упорное «горение» — Вовчик, будучи хоть и доморощенным, но всё же немного психологом, нашёл единственно возможный способ отсрочить самоубийственные поползновения Адельки к «пойти сейчас же в деревню, зарезать Хронова — а дальше будь что будет!»

Какие-то обращения к «смирению» и к терпению тут не работали; тут оступился и Отец Андрей, — и Вовчик нашёл единственное, пожалуй, эффективное средство: в разговоре с Аделькой он убедил её, что «найти Хронова и перехватить ему горло подаренным Ильёй виксом», как она самоубийственно порывалась — это и не месть совсем… Разве такого заслужил Хронов?? Нет, ты, Адель, придумай для него настоящую казнь, понимаешь, настоящую!! Чтобы он помучался и сто раз вспомнил Илью, понимаешь? Прежде чем подохнуть.

Эта идея захватила её, и на какое-то время отсрочила её попытки «добраться до Витьки». Теперь её можно было иногда застать смотрящей отрешённо в пространство, шевеля губами, с нервно подёргивающимся лицом — она явно придумывала меру и вид казни для Хронова. Судя по тому, что она как-то, под случай, выспрашивала у Вадима «действительно ли это больно, и насколько, если человек горит живым», придумать и осуществить для Витьки Хронова какую-то изощрённую казнь стало для неё идеей-фикс. В общем, на этом её и оставили в покое: сама не рвётся на практически самоубийство, людей не подставляет — ну и ладно. А что будет дальше с Хроновым, да и со всеми — будет видно.

Вот и в этот раз её едва убедили, что идут они не «посчитаться», не поубивать побольше, а чисто с технической целью… с какой — поверь, знать тебе пока не надо; ты просто поверь — в этот «выход» «добраться до Хронова» задача не ставится, и вообще — «охота на Витьку» может всё испортить, а ставки очень высоки. Ты же не хочешь всех тут погубить? Ну и вот. А до Витьки мы ещё доберёмся…