Крысиный волк

Амти сделала Аштару бутерброды и вынесла их вместе с чаем в термосе. Аштар принял еду со скептической благодарностью. В тот момент, когда Амти вернулась и закрыла за собой дверь, она услышала шум подъезжающего автомобиля. Выглянув в окно, Амти увидела машину Шацара — черную и старомодную, хуже машины госпожи Тамии, похожую на труповозку.

Амти заметила, что он ведет машину сам. При нем не было водителя, как будто он опасался лишних свидетелей. Разумеется, никакого водителя, никакой прислуги — он ждал Амти и остальных вместе с его ненаглядной чокнутой сестричкой в любой момент.

Амти увидела, как Шацар помахал Аштару, вероятно в ответ. Вид у него при этом остался совершенно невозмутимый, будто Аштар всю неделю жил в этой машине на этом дворе. Амти снова ринулась в коридор. Шацар открыл дверь, вошел в дом, совершенно ей не удивляясь.

— Дорогая, — сказал он. — Спросишь, как моя работа и мы пойдем пить чай?

— Прекратите надо мной издеваться, — сказала Амти тихо. Шацар принялся расстегивать шинель. Его невозмутимый вид очень Амти раздражал.

Шацар повесил шинель, снял сапоги. Выражение лица у него было при этом такое, будто Амти действительно и полагалось здесь быть. Наконец, она не выдержала:

— Где маяк?! Скажите мне, где маяк, срочно! И только попробуйте спросить, какой маяк! Я… я не знаю, что я с вами тогда сделаю!

— Ничего, возможно? — предположил Шацар.

— Вы ведь сами велели найти преступника. Я знаю, кто преступник. Это Саянну! Ваша сестра! Где маяк?

И Шацар вдруг впервые обнажил в улыбке зубы. И ничего приветливого в ней не было. Наоборот, Амти передернуло от первобытности и дикости этой улыбки. Шацар просто демонстрировал оскал, как животное. И Амти поняла — эта первобытная улыбка означала злость. Он впервые разозлился на ее памяти, вот почему она никогда не видела, этого выражения на его лице.

— Этого тебе знать не полагалось.

— Извините.

— Впрочем, ты могла догадаться и раньше. Это не так существенно.

Шацар возвел глаза к потолку, вздохнул, а потом резко подхватил Амти на руки, так что она даже сделать ничего не успела. Амти принялась вырываться, но вывернуться из его хватки было так же сложно, как убедить Мелькарта заткнуться.

— Я хочу знать, где маяк! Отпустите меня! И скажите мне, где маяк! Пожалуйста! Это очень срочно!

Шацар ее не слушал. Он поставил ее в гостиной, а потом, совершенно неожиданно, встал на колени. Впрочем, даже сейчас она чувствовала себя невыносимо маленькой перед ним — его нос был на уровне ее ключиц.

— Я подумал, — сказал Шацар, как ни в чем не бывало. — Что у меня есть одно решение.

— Какое? — спросила Амти. — Сказать, мне, где маяк? Убить меня? Оставить Государство в покое? Извиниться перед моим отцом?

Но Шацар прижал палец к ее губам и сказал:

— Ты выйдешь за меня замуж.

— Что?

— Ты выйдешь за меня замуж.

Амти помотала головой.

— Я не понимаю.

— Я спросил тебя, выйдешь ли ты за меня замуж.

— Но вы не спросили, вы говорите утвердительно!

— Я так спрашиваю. Но перед тем как ты ответишь, я хочу изложить тебе свою позицию. Она заключается в том, что раз ты носишь моего ребенка, я хочу, чтобы ты была моей законной женой. Помимо этого факта, а не единственно благодаря ему, я хочу, чтобы ты была моей. До конца мира.

— Но вы собираетесь уничтожить мир.

— Да. Недолго.

Глаза Шацара ничего не выражали, на лицо вернулась задумчивая полуулыбка, свойственная ему.

— Я не знаю, господин Шацар, — быстро сказала Амти.

— Неужели я постоянно должен использовать этот дешевый прием? Хорошо, так и быть. Соглашайся или я убью твоих друзей. Или, что более актуально, соглашайся, а то не получишь ничего о маяке, и твоя подруга станет новым воплощением Матери Тьмы.

— Вы знали?!

— Разумеется, иначе с чего бы мне подсказывать тебе посмотреть ритуалы? Я хочу не остановить ее, а найти.

Амти отошла на шаг, потом села в кресло. Если у Саянну снова было восемь девочек, время истекало — она могла провести ритуал в любой момент.

— Думаю, Саянну не будет медлить. Вряд ли вы успеете найти ее без меня.

— Но она призовет Мать Тьму и уничтожит мир!

— Да, разумеется, — сказал Шацар совершенно спокойно. — Это меня волнует мало. Хотелось бы увидеть ее еще раз, но если…

Амти залепила ему пощечину. Шацар даже не дернулся, и взгляд у него не изменился, однако он замолчал. По нему совершенно нельзя было сказать, блефует он или нет.

Сейчас Амти должна была думать над судьбами мира, задаваться философскими вопросами и вспоминать своих друзей, предполагать, как бы они поступили на ее месте, взвешивать решения, бояться, наконец, но Амти просто выпалила:

— Да, хорошо! Я выйду за вас замуж! Теперь скажите, где маяк?

В конце концов, подумала Амти, всегда можно будет сбежать после того, как они спасут Эли и Маарни. Шацар все равно не отправится во Двор, слишком он боится туда попасть после своего предательства. Обещание — это просто слова.

— Какая ты не романтичная, Амти, — сказал Шацар. — Хорошо. Тогда давай сделаем это быстро.