Крысы

Она была вся покрыта рубцами и шрамами, следами сотен битв. Была она также шелудивая, косматая и грязная на вид, и уши у нее были рваные. Но хорек увидел ее глаза, и этого было достаточно. Никогда еще ничьи глаза — такие маленькие к тому же — не выражали столько злобы, столько хитрости, столько холодной жестокости и такое нахальное, грубое сознание своей силы, как зеленоватые глаза этой исполинской крысы.

Она сидела вполоборота к нему, а он стоял в своей любимой позе, почти прижавшись к земле шеей и головой и подогнув под себя задние ноги. Вдруг крыса встрепенулась и быстро повернулась мордой к нему. Он за все время не пошевелил ни единым мускулом, не издал ни малейшего звука, хотя бы вздоха. Ветра тоже никакого не было. Откуда она могла узнать о его присутствии?

Но так или иначе она узнала. Быстро, но без всякой торопливости, она смерила его взглядом, определяя его силу, оценивая шансы и спрашивая себя, быть может, какого рода храбрость таится за неприглядной личиной этого зверя.

Что касается величины, то между ними не было особенно большой разницы. Крысу взвесили после, и оказалось, что она весила почти два килограмма, а ее длина от кончика носа до кончика хвоста оказалась ни более, ни менее, как пятьдесят шесть сантиметров. А длина хорька была ровно пятьдесят семь сантиметров! Правда, у крысы много приходится на хвост. И более длинные ноги и большой объем туловища хорька тоже надо принимать в расчет. Но зато на стороне крысы были ее ловкость и проворство, потому что хорек в противоположность своему двоюродному брату, ласке, — зверь относительно неповоротливый…

С минуту, может быть, продолжался этот молчаливый осмотр. А затем, так же быстро, как сходит облачко с лика луны, крыса исчезла. Голова хорька моментально поднялась, зорко всматриваясь в темноту кругом. Ничего. Была крыса — и исчезла.

Действительно, немногие создания умеют улетучиваться так быстро, тихо и всецело, как крысы. Между тем хорек знал, что он непременно должен убить эту крысу.

Она, эта исполинская крыса, была центром и душой готовящегося крысиного нашествия. Она была вожаком, атаманом крысиного народа. В ней сосредоточивалось все зло. Удастся убить ее, и беда может быть предотвращена. А если нет, тогда… да, тогда семье хорька не миновать гибели.

Он спокойно подошел к месту, где за минуту перед тем сидела крыса, и пошел по ее следу, характерному крысиному следу, в котором невозможно ошибиться, если вы хоть раз видали его. Пустое пространство, затем четыре отпечатка лапок (большие задние зачастую немного впереди, а обе маленькие передние лапки посредине между ними), потом опять пустое пространство с длинной бороздкой кое-где на крутых спусках, показывающей, что здесь крыса пользовалась хвостом в качестве тормоза. Таков крысиный след на всем земном шаре.

Крыса знала, конечно, что хорек будет преследовать ее. Она не могла быть глупа, эта старая бывалая разбойница. И она старалась запутать свой след. То он извивался среди галлерей кроличьего города, то внезапно возвращался назад, то описывал круги среди вонючих туннелей других крыс. В одном месте чутье сказало хорьку, что крыса взлезла на куст дрока и пробежала метров пять по спутанным ветвям, а затем запах внезапно прекращался в том месте, где она опять спрыгнула на землю. В другом месте ее запах безнадежно перемешивался с запахом четырех кроликов, которых она спугнула. В третьем — след представлял какие-то странные иероглифы: здесь крыса прыгала с земли на ветки и с веток на землю, и опять туда и обратно. В четвертом месте хорька остановило неожиданное яростное нападение худой, старой крысы-самки, и когда он избавил ее от всех дальнейших земных забот, то увидел, что след шел прямо через ее гнездо с крысятами. А еще немного дальше след привел его чуть не прямо на капкан со стальными зубцами, страшный капкан, от которого его спасли только его изумительное обоняние и еще более изумительный прыжок в сторону.

Он все еще шел по следу, когда вдруг из одной норы выскочило штук шесть крыс, преследуя молодого кролика. Раздался хор испуганного писка, когда они неожиданно налетели на хорька. Часть крыс дикими скачками перепрыгнула через его спину, а часть испуганно шарахнулась назад.

Раз-два! Хорек прыгнул, изогнувшись, словно змея. Смертный вопль одной из крыс был концом этого прыжка. Не останавливаясь, хорек сделал оборот и очутился на спине второй крысы. Остальные обратились в бегство, но, исчезая в ночном сумраке, они испустили тот звонкий, протяжный диск, который у крыс служит сигналом «сбора».

Вмиг весь берег ожил. Отовсюду — из-под высоких пурпуровых кустов посконника, с полянок, поросших «солнечной росой» и напоминающих простыни, вымоченные в крови, прибывали группами крысы, собираясь под колючими ветвями дрока, как вода собирается в углублении почвы.