Кржижановский

Электрификация виделась мостом в коммунизм. (Создавали план ГОЭЛРО в основном электрики. Кое-кто возмущался: «Почему в вашей комиссии нет ни одного политэконома?» Этот вопрос Глеб Максимилианович любил, так как имел на него замечательный ответ: «Как нет? А Карл Маркс?») Члены ГОЭЛРО составили основу плана развития страны на десять-пятнадцать грядущих лет. Теперь нужно было следить за тем, чтобы наметки этого плана превращались в практические дела — нужно было организовать его выполнение.

План ГОЭЛРО был, по существу, долгосрочным планом работы всей страны, планом построения материальной базы социализма. Он был планом. Позднее, через десять-пятнадцать лет, привыкнут к тому, что жизнь страны подчинена планам, что они заранее составляются, что каждый год авторитетные комиссии просматривают: все ли идет как надо? Не нужна ли помощь? Потом, через многие годы, планы стали таким обычным и необходимым атрибутом нашей социалистической жизни. План — это закон, путеводная нить. Без него огромный и сложный хозяйственный организм страны просто не сможет работать.

Но тогда, в 1921 году… Планирование хозяйства многим казалось утопией. Такой же неосуществимой, как сказки Кампанеллы.

(Сейчас трудно даже Лобразить специфические трудности тех лет. Самого слова «план» не существовало тогда в том естественном для нас смысле, как мы воспринимаем его сейчас, — в смысле программы действий на определенный период. Слово «план» приближалось тогда по своему содержанию скорее к понятиям «эскиз», «набросок», «схема». «План» развертывался скорее в пространстве, чем во времени.)

Глеб Максимилианович иногда чувствовал себя избранником судьбы. Когда впоследствии он вспоминал о тех днях, душа его пела и слова сами собой становились в строчки…

(Морозный день. Кругом все тихо. Вся в снежных лапах ель стоит. Сорока бойкая, притихнув, на самой маковке сидит. Все залито лучами солнца. Алмазов россыпь на снегах… Чу… скрип полозьев, гул мотора (в те годы он так редок был), и суматоха в коридорах: «К нам Ленин, Ленин сам прибыл». — «Привет! Меня не ожидали? Застал врасплох, как видно, вас? Посмотрим, как вы отдыхали! Я времени имею час…» И в комнате здесь — номер пятый — набросок Лениным был дан, каким, учтя войны утраты, быть должен первый наш Госплан…)

Ленин приехал в санаторий навестить Кржижановского и посоветоваться с ним. Ему было важно увидеться с Глебом Максимилиановичем до заседания Совета Труда и Обороны, назначенного на 18 февраля. Там должен был обсуждаться проект о Государственной общеплановой комиссии.

Вот почему Владимир Ильич решился выкроить время и поехать на своем специально переоборудованном автомобиле, скорее своеобразных автосанях, по заваленной гигантскими сугробами дороге в Архангельское. Он хотел знать, как отнесется Глеб Максимилианович к мысли о назначении его председателем Государственной общеплановой комиссии, к наметкам состава будущей комиссии. Через час Ленин уехал.

Как он и ожидал, на заседании СТО многие его предложения по Госплану встретили кое у кого возражения.

— Кржижановский не администратор.

— Нужно сначала разработать методику составления плана. Главное — не спешить.

— Съезд Советов не утвердил плана ГОЭЛРО. Оп только одобрил его.

— Я слышал, что в плане ГОЭЛРО есть ошибки!

Ленин решил, что нужно обратиться к массам. Эта необходимость стала очевидной после того, как в «Экономической жизни» появились «тезисы» Милютина. За день до заседания СТО В. П. Милютин сделал в Социалистической академии доклад, в котором говорил о плане ГОЭЛРО как необоснованном плане строительства электростанций, проведенном без достаточного анализа. Вот теперь, считал Милютин, пришла пора поручить специалистам разработать «методологию» и на ее основе начинать составлять настоящий план.

19 февраля «тезисы» Милютина опубликованы «Экономической жизнью». В этот же день Ленин отправляет Глебу Максимилиановичу секретное письмо:

«Г. М.!

Просмотрите, примите к сведению. Верните секретно тотчас.

О плане Милютин пишет вздор. Самая большая опасность, это — забюрократизировать дело с планом государственного хозяйства.

Это опасность великая. Ее не видит Милютин.

Очень боюсь, что, иначе подходя к делу, и Вы не видите ее.

Мы нищие. Голодные, разоренные нищие.

Целый, цельный, настоящий план для нас теперь — «бюрократическая утопия».

Не гоняйтесь за ней.

Тотчас, не медля ни дня, ни часа, по кусочкам выделить важнейшее, минимум предприятий и их поставить.

Поговорим об этом лично до Вашего доклада.

Подумайте.

Ленин»[33].

На следующий день в «Экономической жизни» была напечатана полная нападок на план ГОЭЛРО статья Ю. Ларина.