КС АП А ХУЛИ ГАНКА

этой елкой целый день сижу? Мне думать надо, стратегию на случай контакта

выработать. И так сколько времени упустила! Почти год текущим днем жила.

Детство в попке играло, да себя жалела. Клык, ты пойми, кроме меня никто

ситуации с двух сторон не видит. Если там, наверху ничего не изменилось,

я первый и единственный контактер! И о том, что тут делается, они будут

судить с моих слов и по моим поступкам. По крайней мере, первые полгода.

- Темнеет уже. Идем домой.

- Идем, - покладисто соглашается Ксапа. И мы неторопливо идем на

свет вечерних костров.

- А ты правду рассказывала, что звезды - это такие же солнца, как

наше, только далеко?

- Очень далеко... Это я для малышей сказала, что такие же. Разве два

камня бывают одинаковыми? Один побольше, другой поменьше. Так и звезды.

Наше солнышко считается маленькой звездочкой.

- Ксап, ты как-нибудь все, что сегодня говорила, мне еще раз

расскажи. Только понятными словами. А то, честно скажу, ничего не понял.

- Еще один провал моего плана, - жалуется мне Ксапа. - За зиму так

никого и не сумела языку обучить. Малышня слов пятьсот освоила, не больше.

А мне нужен хотя бы один человек, который русский понимает.

- До лета есть время.

- А толку? Клык, я только на тебя могу надеяться. Давай я с тобой

буду разговаривать только на своем языке, а? Ты на любом отвечай, я пойму.

И все непонятные слова спрашивай. Договорились?

- Сначала чубарский язык учить, потом твой...

- Я не просила тебя чубарский учить. Я просила чубарку вашему

научить.

- Но ведь выучил. Пока вас, баб, говорить выучишь, сам научишься.

Жамах к языкам бестолковая. Я по-чубарски говорю, ты говоришь, Мечталка

говорит, а она все еще наши слова коверкает.

- Ну Клык, милый, я же тебя не прошу на моем языке говорить. Ты

только слушай и старайся понять.

- Ну если я на своем говорить буду...

- Ты, главное, понимать научись. Ну?

Чувствую, втравливает меня Ксапа во что-то, только не могу понять,

во что... С одной стороны, знать язык - хорошо. Вот как дети степнячек

- вроде, наши, а на двух языках говорят, со степняками договориться могут.

Но когда у Ксапы глаза так загораются - это не к добру. Ворчун подтвердить

может!

Жамах нас встречает, радуется. Ксапа улыбается. А у меня от новых

слов голова пухнет: Ксапа болтает без умолку, и все на своем языке!

Лето как-то внезапно наступило. Целую неделю хмурая погода стояла,

дождик моросил мелкий, холодный, как осенью. А потом вдруг тучи разошлись

- и уже лето! Тепло, листья на деревьях, трава новая, зеленая, а не

пожухлая, прошлогодняя. Ксапа вновь повеселела. Ребятня опять за ней

хвостом бегает. То и дело откуда-то доносится; "За мной, БАНДАРЛОГИ!"

И счастливый детский визг. А сама Ксапа уже ничем от наших женщин не

отличается. Одежка такая же, волосы так же перевязывает. Только ходит

красиво, спину держит красиво, голову держит красиво, под ноги не смотрит,

вдаль смотрит. Зато спотыкается часто. Наши женщины так гордо не ходят.

под ноги смотрят. А Ксапа - только вперед, по другому не умеет.

Я удивительное подмечаю. Ребятишки на странном языке говорят. Слова,

вроде, наши, но они к словам концы из языка чудиков приделывают. Я их

легко понимаю, сам так говорю, а старики ругаются. Ксапе говорю - носик

морщит:

- В вашем языке времен нет. Одно настоящее, - говорит. - Не того

я хотела. Но все лучше, чем ничего.

Охотники за перевал идут, горелый лес проверяют. По гарям трава

расти начинает. Но зверья еще мало. Заречные говорят: "Мы на вашу землю

не ходим. Зачем нам по вашей земле ходить, все равно зверя нет." Говорят,

в этом году девками со степняками меняться будут. Им со степняками теперь

дружно жить надо. Мы далеко, а без нашей помощи от них трудно отбиться.

Лучше мирно жить. Степняки тоже хотят с Заречными мирно жить, им чубары

докучают.

Охотникам опять нужно через день на охоту ходить. Зимой раз в неделю

ходили. Привыкли за зиму к холодильнику. К хорошему быстро привыкаешь...

Уважаемые люди ГРАФИК составили. Ксапа его на стенке нацарапала. Теперь

охотники к ней ходят, спрашивают, кто когда. Некоторые сами разобрались,

пальцем по стенке поводят - и знают, когда их очередь. Ксапа показала,

где закорючками мое имя нарисовано, я рядом клык нарисовал. Тоже знаю,

когда нам с Ксапой идти.

- ... А-а-а! - негромко, но с отчаянием кричит вдруг Ксапа. Я резко

разворачиваюсь, перехватывая копье. Прижав кулачки к вискам, Ксапа

смотрит в небо над моей головой и кричит. Жалобно и тихонько. Я опять

разворачиваюсь. Так резко, что даже шея заболела. В небе летит волокуша.

- Догоним? - спрашивает Фантазер. Ворчун ничего не говорит. Только

стучит костяшками пальцев сначала по древку копья, потом себя по лбу.

- Без шансов, - обреченно произносит Ксапа. - Южный склон они уже

проверили, а я их пропустила. Теперь снимут северо-восточный склон, там

должны быть выходы полиметаллических руд - и уйдут... На годы!..

- Я догоню.

- Клык, им двух часов хватит, а тебе полдня хода.

Но я уже не слушаю. Сбрасываю тушу оленя, все лишнее бросаю, куртку

бросаю, одно копье оставляю - и бегу. Сначала спокойно, чтоб втянуться.

Но постепенно набираю скорость. Что такое час, Ксапа объясняла. Но сколько