Ксанское ущелье

Из-за спины старого Бесы выскользнул шумный, как курица-несушка, распорядитель. Он вывел за собой разгоревшихся стыдливым румянцем девушек-гармонисток, подставил им тяжелые дубовые табуретки, даже смахнул широким платком пыль.

— Ваш черед, красавицы!

Тонкие пальцы пробежали по голосистым кнопкам. Девушки переглянулись. Одна из них, прикрыв глаза длинными стрельчатыми ресницами, чуть качнула головой: «Начинаем», и над нихасом, над принаряженными людьми взметнулась горячая, задорная мелодия лезгинки.

Первой в круг вышла высокая, смуглолицая девушка с темными, как ночь в горах, глазами; двумя ручьями струились по белому праздничному платью тяжелые, тугие косы, на высокой груди позванивали мониста.

Не утерпел Васо, кинулся вслед за ней в круг — и получил в награду быстрый, ласкающий взгляд. Удивленно вспорхнули гибкие, вразлет, тонкие брови, и вот легкая ладонь, как лебединое крыло, прикрыла смущенно зардевшиеся щеки.

То быстрее, то медленнее, то громче, то тише, как горная река, бурля на перекатах и игриво обегая валуны, плескалась мелодия.

Васо хотелось, чтобы танец был нескончаемым, чтобы еще и еще летел он, едва касаясь носками земли, чтобы еще и еще обжигал его сердце быстрый, как молния, девичий взгляд из-под тонкой руки.

— Хорошая пара! — цокают языком старики.

— Эх, где наши молодые годы!

— Словно орел с орлицей!

Васо не слышит голосов. Почему не выходят в круг новые пары? Если бы мчались по кругу другие танцоры, он бы мог не отрываясь глядеть и глядеть на девушку, чей пылкий взор обжег сердце.

Когда гармоники враз оборвали мелодию, Васо в волнении забыл поблагодарить девушку за танец, и, когда собрался сделать это, в кругу ее уже не было, а его хлопал по плечу Илас:

— Глаза не прогляди!

Васо смутился, потупился:

— Не надо так шутить, Илас. Разве для меня, бедняка, такая девушка? Потанцевал с ней — и на том спасибо…

— Пожалуй, ты прав. Говорят, во всем ущелье Лехура лишь одна такая красотка. От женихов отбою нет.

На глаза Васо словно упала тень. Илас не заметил и, поглядывая по сторонам, продолжал:

— Может быть, и отдали бы ее уже, да отец сказал, пусть сама выбирает. А она всем на дверь показывает. Помяни мое слово, пробросается…

«А не был ли ты сам, дорогой, среди тех, кто безуспешно сватался? — подумал Васо об Иласе. — Уж очень честишь девушку». А вслух сказал:

— Пойдем лучше посмотрим на борцов!

— Пойдем, — легко согласился Илас, устремляясь к поляне, от которой доносились звуки зурны. — Из низовий какого-то знаменитого борца ждали. Хвастал: у нас ему соперников нет! А красавицу, чтоб ты знал, с кем отплясывал, Ольгой зовут. Не забудешь?

— Да уж постараюсь!

Они едва протиснулись сквозь толпу. Как два петуха, едва не касаясь друг друга потными лбами, ходили борцы. Растопырив руки, они не спешили нападать, ожидая, кто первый допустит промашку, и тогда можно будет броситься вперед, сбить противника на землю ловкой подножкой, кинуть через себя, как клещами, сжать шею, лишая сил к сопротивлению…

Неутомимо бегал по кругу высохший, как гриб, коротконогий старик с желтыми, прокуренными усами и осипшим от волнения голосом. Суковатой палкой он норовил угодить по носкам сапог напиравших болельщиков.

— Осади! Осади! Кому говорю — осади! — задорно вскрикивал старик, когда палка настигала зазевавшегося. — Все хотят смотреть, не ты один! Осади!

Пела зурна. Рокотал доли [10]. Будоражили, не давали борцам сосредоточиться азартные крики болельщиков. Как мечтал каждый борец блеснуть силой и ловкостью, выходя на круг! А тут вдруг рушилось все под эти задорные звуки зурны, под нетерпеливые советы, под колющие усмешки.

— На грудь бери!

— Обходи его! Н-ну!

— Ах, неумехи! Будто спать вышли!

— Не умеете бороться, уступите место!

— Подсекай, разиня! Подсекай!

Нередко опытный борец терялся под лавиной этих подсказок, бросался вперед и попадался на простейший прием менее искусного, но хладнокровного соперника — и оказывался припечатанным лопатками к земле. И те же болельщики, что только кричали: «Подсекай! Подсекай!» — провожали неудачника насмешливыми взглядами, ворчали: «Поторопился с подножкой… Надо лучше было захват попробовать… Он с подножкой, а тот не будь дураком…»

…В кругу между тем остался победитель — смуглокожий, с неохватными плечами и длинными руками борец. Зная свою силу и опыт, он не спеша поглаживал холеные, тщательно постриженные усы, спокойный, довольный, уверенный в себе, подогретый чашей доброго вина. Раз-другой, высокомерно поглядывая на собравшихся, он прошелся по кругу, почтительно раздвигавшемуся, отступавшему передним без лишних напоминаний старика распорядителя.

Задорно запела зурна. Забили в барабан торопливые пальцы, подзадоривая охотников помериться силой. Но в круг никто не спешил.

— Неужели нет никого под стать этому буйволу? — забеспокоился Васо.

— Если бы! — вздохнул Илас. — Может, где далеко? Я ближние аулы знаю. Нет…

— Издалека ждем, — проворчал, продвигаясь к ним, худощавый, как осинка, юноша. — А сами что?

— Уж не ты ли, Кизилбек, собираешься схватиться с этим быком? — миролюбиво усмехнулся Илас.

— А хоть бы и я!