Ксенофоб

Филин поднял руку вверх, призывая ко вниманию, включил запись и тем же тоном, что разговаривал с нами, спокойно и деловито начал:

– Арсен, посмотри ролики номер один, два, три. Обрати внимание на ролик номер два, там хорошо получились лица. Меняем твоего сына на любой из этих трупов. Почему они – трупы, объяснять не буду, ролики посмотришь, сам поймешь. Тебе не надо их ловить, нам нужна только информация. Тебе также не надо искать их всех, нам хватит одного – короче, кого первого найдешь. Арсен, запоминай условия.

Пункт первый: если ты нарушишь любой из нижеследующих пунктов – твой сын умрет.

Пункт второй. С трупами общаться не надо. Если мы узнаем, что ты предупредил кого-то из них, смотри пункт первый.

Пункт третий. Не пытайся делать засады и шпионить. Если будешь пойман на этом – смотри пункт первый.

Пункт четвертый. Можешь попробовать поднять на ноги своих соплеменников и органы правопорядка – тогда пункт номер один будет вообще без вариантов.

Вот и все условия.

Арсен, будешь собирать информацию, привлекай только самых преданных и надежных людей, постарайся, чтоб об этом знало как можно меньше народу. Напомню, те кого мы ищем – трупы. Вряд ли тебе нужно, чтобы твои соплеменники узнали, кто их сдал. Ты, конечно, до этого и сам додумаешься – но в первые полчаса можешь сделать ряд неосторожных движений, поэтому и напоминаю.

Арсен, позвони мне ровно через полчаса, как посмотришь ролики. Не раньше, ты понял? Держи телефон...

Филин продиктовал номер и выключил камеру.

Ну что ж... По-моему, ничего особенного.

Я бы тоже так смог. Более того у меня наверняка получилось бы лучше, придумал бы что-нибудь поскладнее. Следовало просто сесть и пораскинуть мозгами, потом набросать текст на бумаге.

Единственно, надо было бы поменять голос. Или прогнать запись через программу, или какой-нибудь сурдиной запастись. Такой тон и непоколебимую уверенность в голосе, как у Филина, за деньги не купишь – и, наверное, никакими упражнениями не поставишь. Думаю, это уже зависит исключительно от личностных качеств человека.

Филин прокрутил «промо-ролик», затем обращение, и уточнил:

– Претензии есть?

– Да нет, все здорово.

– Предложения?

– Я так понял, что на флэшке уже записаны три ролика?

– Точно. Осталось скинуть то, что сейчас записали – и можно везти.

– Почему спросил: сейчас на ресурсе остался только один... «Легионеры» дали?

– Да. Предложения будут?

– Нет.

– Хорошо.

Филин позвонил кому-то и предупредил:

– У нас готово. Подъезжай к «пункту три», буду минут через пятнадцать.

После этого он забрал камеру и пошел к машине, бросив через плечо:

– Готовьте ужин, буду через полчаса.

Насчет того, чтобы без него тут не баловать и в оба глаза смотреть за пленником, не было сказано ни слова.

Меня это слегка приподняло в собственных глазах: мы большие мальчики и суровый дядя Филин нам доверяет.

* * *

Я быстро и плохо чистил рыбу, Федя жарил без всяких изысков: печка на газовом баллоне – огромная сковорода – старое горчичное масло из оплетенной десятилитровой бутыли. К приезду Филина мы не успели, потому что некоторое время потратили на скандал: мучимый голодом и непередаваемо восхитительным ароматом жареной рыбы, я прокрался у Феди за спиной и стащил первые пол-леща. На выходе из кухни я был пойман с поличным, но сдаваться не пожелал и пустился с добычей в бега. Жадный невоспитанный физрук гонялся за мной по всему участку, но я успел на ходу сожрать рыбу, что вызвало бурю негодования и даже обиду.

– Треснуть бы тебя этим лещом по репе! Силу воли развивай, рахит! Полдня не жрамши – и все, уже готов за кусок совесть продать...

Вот такая жадная скотина.