Ксенофобия или самооборона (СИ)

Но что интересно, и на это я хотел бы обратить особое внимание читателей, так это то, что, поучая нас человеколюбию, «академики» не осмелились приводить нам в пример ни Англии, ни Франции, ни Германии, ни «благословенной» Америки. А дело здесь в том, что эти страны и населяющие их народы, как всем хорошо известно, не могут служить примером межэтнического согласия, в силу их колонизаторского прошлого, геноцида в отношении коренного населения захваченных стран, суда Линча, этнических чисток и холокоста.

Скажете, что все это давно забытая история, что сейчас все иначе и люди в этих странах стали совсем другими. Не будем вспоминать Гитлера, Муссолини, Франко или Салазара, вот вам современность: в Америке, по сведениям социологов, 37 процентов опрошенных американцев отрицательно относятся к евреям; в Австрии 27 процентов избирателей отдали свои голоса за ультраправую националистическую Партию Свободы; во Франции неонацист Ле Пен во втором туре президентских выборов получил 18 процентов голосов, в Северной Англии столько же голосов получили силы, выступавшие под лозунгом «Британия для белых». Так что нашим «всечеловекам» уповать больше не на кого, кроме как на англоговорящий Тринидад и Тобаго с населением, растерявшим и свой язык, и свои обычаи, и свою культуру. В действительности же это островное государство есть не что иное, как «лабораторная пробирка», в которой стечением обстоятельств пошла какая-то реакция, но чем она завершится, «науке пока неизвестно». Как сказал бы покойный Л.Н. Гумилев: химера (огнедышащее трехголовое чудовище, полулев-полукоза с хвостом змеи — древне греч. миф).

Ну а на материках, где живет подавляющее большинство населения земли, для которого не нашлось еще такой «пробирки», процессы идут более естественным путем. Реалии там таковы, что межнациональные отношения во второй половине XX столетия повсеместно обострились. Проявилось это в национально-освободительной борьбе народов, находившихся в колониальной зависимости (в том числе на Тринидаде и Тобаго), сепаратистских движениях в Англии, Канаде и Испании, в кровавых межэтнических столкновениях в Сомали и на Ближнем Востоке, распаде Югославии и Советского Союза.

Национальные зачистки начали не русские

Правда, Советский Союз Бог до поры до времени миловал. Длительное время мы жили под лозунгом: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» — и дожили до того, что провозгласили о стирании граней между населяющими нашу страну народами и создании «исторической общности — Советский народ». Меньше других высказывали недовольство по поводу этой «общности» русские, чего не скажешь о «братских» народах, чья озабоченность от потери своей национальной идентичности была тем выше, чем меньший процент населения они составляли. И все могло бы получиться так, как планировали классики марксизма-ленинизма (правда, не так быстро и не так прямолинейно), если бы не три недоумка, по ошибке оказавшиеся у власти, объявившие миру, что вся предшествующая история России по собиранию земель и народов есть ошибка и что только они, в отличие от предыдущих пятидесяти (!) поколений русских правителей, знают истину в последней инстанции — жить нужно порознь, в своих национальных квартирах.

Так на бывшие советские просторы «из-за семи печатей» был выпущен смертельный вирус межнационального недоверия и вражды, так, вопреки воле 76 процентов населения, проголосовавшего на референдуме за сохранение Союза ССР, великая тысячелетняя держава развалилась на пятнадцать удельных ограниченно дееспособных княжеств.

Начался парад суверенитетов. Особо продвинутые, в том числе и немалая толика «уважаемых россиян», пребывали в твердой уверенности, что вот теперь-то они заживут припеваючи кто без великодержавного диктата Москвы, а кто и без «демократического централизма татаро-монгольского большинства». Однако вышло далеко не так, как грезилось. Экономика большинства национальных республик, ранее державшаяся на российском демпинге, сразу же показала свою несостоятельность и рухнула в пропасть, а местные титульные нации оказались под угрозой исчезновения. Вопрос стоял ни много ни мало, а о жизни и смерти. Новоиспеченные Их Высокопревосходительства господа президенты и все их окружение, уповавшие на рынок, «который все поправит», ничего для своего народа сделать не смогли, потому что не умели, не хотели, да и некогда им, занятым проблемами дележа свалившегося на них богатства, было заниматься такими пустяками. Брошенный же на произвол судьбы народ вынужден был думать о своем спасении самостоятельно. Вариантов же у него было два: умирать на родине или уезжать. Уезжать куда глаза глядят. Но на Запад можно было и не смотреть, так как там их никто не ждал, как и на Востоке, в связи с чем оставался лишь один путь — на Север.