Ксеноцид

— А у нас таких прав нет? У пеквенинос нет никаких прав?

Снова Квара замолкла. Немедленного контраргумента не последовало. Миро проникся надеждой, что, может быть, она действительно начала прислушиваться к его словам.

— Знаешь что, Миро?

— Что?

— Они были правы, когда послали ко мне именно тебя.

— Почему?

— Потому что ты к ним не принадлежишь.

«Вот уж правда, — подумал про себя Миро. — Вряд ли я теперь буду к чему-либо или к кому-либо принадлежать».

— Возможно, мы так и не договоримся с Десколадой. Возможно, она действительно была выведена искусственно. Биологический робот, исполняющий чей-то приказ. Но, может быть, все не так. А мне не позволяют ни доказать это, ни опровергнуть.

— А что, если тебе все-таки откроют лаборатории?

— Сомневаюсь, — покачала головой Квара. — Если ты думаешь, они пойдут на такое, ты плохо знаешь Элу и мать. Они постановили: мне доверять нельзя, и точка. В общем-то, я тоже постановила, что они не достойны моего доверия.

— Таким образом, из-за какой-то проклятой семейной гордости суждено погибнуть целой разумной расе.

— Миро, неужели ты думаешь, дело только в этом? Гордость? Ты считаешь, что я уперлась лишь потому, что затеять свару для меня превыше всего на свете?

— Наше семейство помешано на гордости.

— Одним словом, думай что хочешь, но я все-таки скажу: я делаю это, чтобы потом меня не мучила совесть. Можешь называть это гордостью, упрямством или еще как-нибудь.

— Я верю тебе, — внезапно сказал Миро.

— Но верю ли тебе я, когда ты говоришь, что веришь мне? Все перепуталось. — Она повернулась обратно к терминалу. — Уходи, Миро. Обещаю тебе подумать над этим, хорошо подумать.

— Сходи к Сеятелю.

— И об этом я тоже подумаю. — Ее пальчики забегали по клавиатуре. — Сам знаешь, он мой друг. Я не так уж бесчеловечна, как кажется. Я повидаюсь с ним, не сомневайся.

— Хорошо.

Он направился к двери.

— Миро, — окликнула его Квара. Он повернулся.

— Спасибо, что не пригрозил мне компьютерной программой, которая пройдет через все мои пароли, если я добровольно не открою файлы.

— Не за что, — ответил он.

— Эндрю непременно пригрозил бы мне этим. Все считают его святым, а он просто запугивает тех, кто осмеливается противоречить ему.

— Он никогда и никому не угрожал.

— Я сама была тому свидетелем.

— Он предупреждает.

— О, извини. А что, это чем-то отличается?

— Да, — сказал Миро.

— Единственное различие между предупреждением и угрозой состоит в том, какую роль ты здесь играешь. То ли тебе грозят, то ли ты предупреждаешь, — объяснила Квара.

— Ничуть, — возразил Миро. — Различие в том, что человек хочет сказать своими словами.

— Уходи, — приказала она. — Мне надо работать, и я буду думать. Уходи.

Он открыл дверь.

— И все равно спасибо, — сказала она вслед.

Он шагнул за порог.

Стоило ему немного отойти от дома Квары, как в ухе раздался голосок Джейн:

— Ты, вижу, решил не говорить Кваре, что я вломилась в файлы еще прежде, чем ты собрался пойти к ней.

— Ну, в общем, да, — сознался Миро. — И чувствовал себя ужасным лицемером. Ведь, по сути дела, она поблагодарила меня за то, что я не стал угрожать ей. А я тем временем уже привел угрозу в исполнение.

— Положим, это я пробралась к ней в компьютер.

— Мы пробрались. Ты, я и Эндер. Ловкая троица.

— Она действительно подумает над твоими словами?

— Не знаю, — пожал плечами Миро. — Может быть, она уже все обдумала и решила пойти на сотрудничество, а сейчас ищет предлог, чтобы достойно извиниться. Или, наоборот, она решила ни за что не помогать нам, а любезно попрощалась со мной потому, что пожалела меня.

— Ну и как, по-твоему, она поступит?

— Понятия не имею, — сказал Миро. — Знаю только одно: каждый раз, вспомнив, что обманул ее, дал ей понять, будто уважаю ее право на личную жизнь, когда мы уже вскрыли все ее файлы, — каждый раз, подумав об этом, я буду ощущать стыд. Иногда я кажусь самому себе просто отвратительным.

— А ты заметил, она не проговорилась, что сведения о своих настоящих находках она держит вне компьютерной системы? Я перерыла все файлы — бесполезные отбросы. Она тоже была с тобой не совсем откровенна.

— Да, но она фанатик, поэтому у нее отсутствует чувство меры.

— Это все объясняет.

— Некоторые черты в нашей семье особенно выделяются, — вздохнул Миро.

* * *