Ксеноцид

Но зато расправиться с ней будет значительно проще.

И снова он подавил в себе одну мыслишку, которая, с тех пор как он понял, что в кресле по левую руку сидит Питер собственной персоной, не раз закрадывалась к нему в голову. «Я создал его. Он не настоящий, а всего лишь кошмар, явившийся мне. Если я убью его, ведь это не будет убийством? Это будет все равно что… Что? Все равно что проснуться? Я пустил свой кошмар гулять по миру, а когда убью его, мир проснется и обнаружит, что все это случилось во сне».

Если б дело было только в Питере, Эндер без труда решился бы на убийство. По крайней мере ему сейчас так казалось. Его останавливала юная Вэл. Хрупкая, с чистой душой… Если можно убить Питера, значит, можно убить и ее. И если уж убивать Питера, то и ее нельзя оставлять в живых: у нее не больше прав на существование, чем у него. Она точно так же чужда этому миру, точно так же она создана из ничего. Но на такое он никогда не пойдет. Ее нужно защищать. А раз один из них достоин жизни, значит, достоин ее и другой. Расправившись с юной Валентиной, он совершил бы самое настоящее убийство. А чем Питер отличается от нее? Они вышли из одного чрева.

«Мои дети, — горько подумал Эндер. — Мое потомство, родившееся из моей головы, подобно тому, как Афина появилась на свет из головы Зевса. Только у меня получилось нечто иное. Я родил Диану и Аида. Деву-охотницу и властителя Ада».

— Мы уж лучше пойдем, — сказал Питер. — Пока Эндрю не убил меня на месте.

Эндер тускло улыбнулся. Вот это было хуже всего — такое впечатление, что Питер и юная Вэл видели его насквозь, даже тогда, когда он сам себя понять не мог. Спустя какое-то время, надеялся он, они разучатся читать его мысли. Но сейчас Эндера несколько унижало, с какой ловкостью Питер подкалывает его на том, о чем никто другой даже не догадывается. И Вэл — он видел по ее глазам, что она тоже знает все его мысли. У него больше не осталось секретов.

— Я провожу тебя домой, — сказала Вэл Кваре.

— Нет, — ответила Квара. — Я сделала то, что я сделала. Я хочу присутствовать при окончании эксперимента.

— Ну конечно, такая возможность еще раз показать всем, как мы страдаем и мучаемся, — не преминул подколоть Питер.

— Заткнись, Питер, — приказал Эндер.

Питер ухмыльнулся:

— Да ладно тебе. Ты же сам прекрасно понимаешь, что Квара просто-напросто стремится извлечь всю возможную выгоду из своего положения. Она станет гвоздем программы — весь народ, вместо того чтобы чествовать Элу, будет суетиться и обхаживать Квару. Очень низко, Квара, но все именно так и будет.

Питер настолько обнаглел, что Квара даже не нашлась что ответить. Кроме того, в чем-то он оказался прав — Квара явно смутилась. Но тут не выдержала Валентина. Она пронзила Питера холодным взглядом и процедила:

— Питер, заткнись.

То же самое за минуту до нее сказал Эндер, но слова эти подействовали, только когда сорвались с губ Валентины. Он ухмыльнулся и лукаво подмигнул ей — заговорщически, мол, давай разыгрывай свою игру, Вэл, я тебе мешать не буду, но я-то вижу, как ты липнешь ко всем подряд. Но ничего не сказал и молча вслед за Эндером покинул камеру Грего.

Снаружи к ним присоединился мэр Ковано.

— Сегодня великий день в истории всего человечества, — сказал он. — И, по счастливому совпадению, мое имя попадет в анналы истории.

Все дружно расхохотались. Особенно старался Питер, который быстро сошелся с Ковано. Их дружба крепла с каждым днем.

— Никакого совпадения здесь нет, — ответил Питер. — Многие, находясь в вашем положении, ударились бы в панику и все разрушили. Чтобы проявить себя так, как проявили себя вы, нужно обладать недюжинным умом и мужеством.

Эндер чуть не рассмеялся, услышав от Питера такую откровенную лесть. Но тот, кому она предназначалась, воспринял ее как нечто должное. О, разумеется, Ковано дружелюбно хлопнул Питера по плечу и принялся отказываться от всяких похвал, но Эндер сразу понял, что ему были приятны эти слова и что Питер за несколько дней приобрел большее влияние на мэра, чем Эндер за долгие годы. Неужели эти люди не видят, с каким цинизмом и какой легкостью Питер завоевывает их сердца?