Ксеноцид

– А что толку? – взорвался Грего. Пасынку Эндера, младшему сыну Новиньи, давно перевалило за тридцать; он превратился в блестящего ученого, но во всех семейных спорах словно нарочно выбирал роль «адвоката дьявола» – не важно, обсуждали они ксенобиологические проблемы или цвет, в который собирались покрасить стены. – Производя на свет бесконечные штаммы, мы лишь показываем десколаде, как можно обойти преграды, которые мы ставим на ее пути. Если в ближайшее время не удастся расправиться с ней раз и навсегда, тогда она расправится с нами. А как только десколады не станет, мы сможем наконец перестать заниматься всякой чушью и начать выращивать старый добрый картофель.

– Нет, не сможем! – не сдержавшись, тоже выкрикнула Квара. Ее горячность немало удивила Эндера. Обычно Квара склонна была помалкивать и выступала только по делу, вот так вдруг, ни с того ни с сего взорваться – ей это было несвойственно. – Говорю вам, десколада – живое существо.

– А я тебе говорю, вирус он и есть вирус, – ответствовал Грего.

Эндера несколько смутило, что Грего призывает к уничтожению десколады, а значит, легко согласился на уничтожение пеквениньос. На него это было не похоже. Бо́льшую часть своей жизни Грего провел среди самцов пеквениньос – он знал их и говорил на языке свинксов лучше, чем кто бы то ни было.

– Дети, тише, давайте я лучше объясню Эндрю суть проблемы, – прервала спор Новинья. – Мы с Элой обсуждали дальнейшие планы на случай, если картофель погибнет, и тогда она предложила… нет, рассказывай лучше ты, Эла.

– Моя идея довольно проста. Вместо того чтобы пытаться выращивать потенциально сдерживающие вирус десколады растения, не лучше ли попробовать справиться с самим вирусом?

– Вот именно, – кивнул Грего.

– Заткнись, – посоветовала ему Квара.

– Грего, прошу тебя, будь любезен, исполни просьбу своей сестренки, – ласково улыбнулась Новинья.

Эла перевела дух и продолжила:

– Мы не можем просто расправиться с десколадой, потому что в таком случае вымрет вся туземная жизнь Лузитании. Я предлагаю попытаться создать новый штамм десколады, который будет во всем повторять действия первоначального вируса относительно воспроизводительных циклов жизненных форм Лузитании, но станет обходить стороной новые виды существ и растений.

– Ты сможешь уничтожить вредную для нас часть вируса? – спросил Эндер. – Ты уверена, что выделишь ее?

– Не совсем. Но думаю, смогу выделить те части вируса, от которых зависит жизнь свинксов и прочих пар «растение– животное». Я сохраню главное и отброшу за ненужностью все остальное. Затем мы добавим примитивную способность к воспроизведению и искусственно введем пару-другую рецепторов, чтобы вирус достаточно быстро реагировал на изменения в организме «хозяина». После чего нам останется заключить все вышеперечисленное в органель, и вот она – замена десколаде. Свинксы и прочие обитатели планеты живы-здоровы, а мы можем больше не задумываться о постоянной угрозе голодной смерти.

– А как ты расправишься с изначальным вирусом? Опрыскаешь всю планету распылителем? – поинтересовался Эндер. – А что, если десколада уже адаптировалась к нему?

– Нет, ничего опрыскивать мы не будем, потому что распылитель не сможет уничтожить те вирусы, которые уже внедрились в тела каждого обитателя Лузитании. Это действительно проблема…

– Как будто до этого все было так просто! – хмыкнула Новинья. – Раз – и из ничего мы получаем новую органель…

– Невозможно ввести эти клетки во всех пеквениньос на Лузитании, потому что тогда нам пришлось бы сделать прививку каждому животному, привить каждое дерево и травинку, что произрастают здесь.

– Да, невозможно, – согласился Эндер.

– Следовательно, нам придется включить в органели особый механизм, благодаря которому они бы сами внедрялись в тела и одновременно навсегда расправлялись с вирусами старой десколады.

– Ксеноцид, – резко заявила Квара.

– Вот где камень преткновения, – кивнула Эла. – Квара утверждает, что десколада разумна.

Эндер перевел взгляд на младшую из приемных дочерей:

– Разумная молекула?

– У них есть язык, Эндрю.

– А это-то откуда? – удивился Эндер.

Он попытался представить себе, каким образом генетическая молекула – пусть даже такая длинная и сложная, как вирус десколады, – может общаться с другими.

– Я давно подозревала, но не хотела ничего говорить, пока сама не проверю…

– И это означает, что она вовсе не уверена в своих выводах, – с триумфом констатировал Грего.

– Но сейчас я почти доказала это. Вы не можете уничтожить целый вид, пока мы не будем знать наверняка.

– Как они общаются между собой? – спросил Эндер.