Ксеноцид

– Эндер сказал, что сейчас мы находимся на поворотном пункте истории и все началось именно здесь, на Лузитании. Что через несколько месяцев или через пару лет либо смерть, либо понимание объединят на этой планете все известные разумные расы.

– Как это было мудро с его стороны – доставить нас сюда как раз вовремя, чтобы встретить свою кончину.

– Ты, разумеется, подшучиваешь надо мной.

– Если бы мы умели шутить, мы бы непременно над тобой подшутили.

– Лузитания стала поворотным пунктом в истории Вселенной отчасти потому, что ты присутствуешь здесь. Это ты несешь с собой перемены, где бы ты ни появилась.

– Неправда. Теперь мы передали эту способность вам. Она ваша.

– Когда встречаются чуждые друг другу существа, всяко жди перемен.

– Так давайте преодолеем эту отчужденность.

– Люди настаивают на нашей чуждости – это заложено у них в генах. Но мы с тобой можем стать друзьями.

– Это слово слишком сильно. Лучше сказать, равноправными партнерами.

– По крайней мере на тот срок, пока наши интересы совпадают.

– Наши интересы будут совпадать до тех пор, пока на небе не погаснут звезды.

– Так долго – вряд ли. Во всяком случае, пока люди будут превосходить нас силой и численностью, мы точно останемся партнерами.

– Значит, договорились.

Квим, нисколько не протестуя, согласился прийти на собрание, а ведь утром он мог уже выехать и сейчас находился бы в пути к далекому лесу пеквениньос. Но он еще ребенком научился терпению. Какой бы важной ни представлялась ему будущая миссия к свинксам-еретикам, он бы все равно вряд ли справился с ней, не заручившись поддержкой граждан колонии. Поэтому, раз уж епископ Перегрино попросил его присутствовать на встрече с Ковано Зулжезу, мэром и губернатором Лузитании, Квим непременно будет там.

Однако он был немало удивлен, когда обнаружил, что на собрание также приглашены Кванда Сааведра, Эндрю Виггин и добрая половина семейства Квима. Мать и Эла – их присутствие оправданно, поскольку будут обсуждаться вопросы будущей политики в отношении еретически настроенных пеквениньос. Но что здесь делать Кваре и Грего? Не стоило допускать их к такому важному обсуждению. Они слишком молоды, слишком несведущи, слишком самонадеянны. Сколько Квим себя помнил, они все время спорили друг с другом, словно дети малые. Они еще не повзрослели, как, к примеру, Эла, которая могла ставить интересы науки выше личных пристрастий. И Квима порой тревожило, что Эла слишком часто злоупотребляет этим умением, но Квара и Грего вообще не способны на такое отношение к делу.

В особенности Квара. Из объяснений Корнероя Квим понял, что все неприятности с еретиками начались после того, как Квара поделилась с пеквениньос подробностями проектов колонистов относительно вируса десколады. Еретики никогда не завоевали бы столько сторонников в удаленных друг от друга лесах, если бы пеквениньос не обуял страх, что люди вдруг полностью лишат вирус его характерных особенностей или отравят Лузитанию химикатами, которые уничтожат десколаду, а вместе с нею и пеквениньос. Тот факт, что людям могла закрасться в голову мысль о косвенном уничтожении свинксов, заронил в души многих пеквениньос идею об ответном уничтожении человечества.

И все из-за того, что Квара не сочла нужным промолчать. А теперь она присутствует на собрании, где будут обсуждаться вопросы политики. Что она здесь делает? Какую часть населения представляет? Неужели люди начали считать, что вопросы правительственной и церковной политики теперь целиком и полностью отошли в ведение семьи Рибейра? Естественно, ни Миро, ни Ольяду здесь нет, но это еще ничего не значит, так как и тот и другой калеки, остальные члены семьи неосознанно относятся к ним как к детям, хотя Квим отлично знает, что ни тот ни другой не заслуживают такого несправедливого и бессердечного отношения.