Ксеноцид

Он слишком глуп. Он не умеет достаточно долго концентрировать собственное внимание. Человеческим умам не хватает концентрации. Им быстро становится скучно, и они уходят от проблемы. Нам пришлось построить внешний мост, используя компьютер, с которым он был сильно связан. О, компьютеры… вот они умеют концентрировать внимание. А память у них чистая, упорядоченная, в ней все организовано и легко находимо.

Только компьютеры не видят сны.

Да, ни капельки безумия. Жаль.

Валентина непрошеной стояла у дверей Ольхадо. Стояло раннее утро. Ольхадо пойдет на работу только после полудня — он бригадир на кирпичном заводике. Но он уже встал и оделся — видимо потому, что его семья уже тоже бодрствовала. Дети выходили из дома. Я видела это по телевизору, много лет назад, думала Валентина. Все семья, выходящая утром, в самом конце — отец с небольшим чемоданчиком. По-своему, и мои родители тоже играли в подобную жизнь. И не важно, сколь странными были у них дети. Совершенно не важно, что после ухода в школу мы с Петером путешествовали по сетям и, прикрываясь псевдонимами, пытались овладеть всем миром. Не важно, что Эндера отобрали у семьи, когда тот был еще совсем малышом, и что он никогда уже семьи не увидал, даже во время единственного своего визита на Землю — никого, кроме меня. Родители, видно, свято верили, что поступают правильно, поскольку исполняли известный им по телевидению ритуал.

И вот здесь, опять. Дети выбегали за порог. Вот этот мальчонка — это наверняка Нимбо… Он был с Грего, когда тот встал против толпы. Но вот здесь — это типичный ребенок. Никто бы и не догадался, что пацаненок совсем еще недавно сыграл свою роль в той чудовищной ночи.

Мать целует всех по очереди. Она все еще красива, не смотря на столько родов. Такая обыкновенная, типичная, и все же — необычная, поскольку вышла замуж за их отца. Ей удалось увидеть нечто за его ужасным недостатком.

А вот и папочка… Он еще не идет на работу, так что может стоять на пороге, глядеть на всех, целовать, что-то там говорить. Спокойный, рассудительный, любящий… предсказуемый отец. Вот только, что же не вписывается в эту картинку? Отец — это Ольхадо. У него нет глаз. Только серебристые металлические шары; в одном — диафрагмы двух объективов, во втором — гнездо компьютерного разъема. Дети всего этого как бы и не замечали. Я же все еще не могу привыкнуть.

— Валентина, — сказал он, заметив женщину.

— Нам нужно поговорить, — перебила та его.

Мужчина провел ее в дом, представил ее жене, Жаклине: кожа такая черная, что чуть ли не синяя, смеющиеся глаза, великолепная широкая улыбка, столь радостная, что хотелось бы в ней утонуть. Жаклина подала лимонад, холодный будто лед, кувшин сразу же запотел на утренней жаре. Потом она тихонечко вышла.

— Можешь остаться, — предложила ей Валентина. — Это вовсе не личное.

Но та не хотела. У меня много дел, объяснила она и вышла.

— Я давно уже хотел с тобой встретиться, — заявил Ольхадо.

— Я никуда не уезжала.

— Ты была занята.

— Здесь у меня нет никаких занятий.

— Есть. Те же самые, что и у Эндрю.

— Ладно, в конце концов мы встретились. Я интересовалась тобой, Ольхадо. Или ты предпочитаешь свое настоящее имя, Лауро?

— В Милагре тебя зовут так, как называют другие. Когда-то я был Суле, от своего второго имени — Сулейман.

— Соломон мудрец.

— Но когда потерял глаза, стал Ольхадо. И уже на всю оставшуюся жизнь.

— Наблюдаемый.

— Да, слово «Ольхадо» может означать и это. Пассивный оборот от «olhar». Только в моем случае это означает — «мужик с глазами».

— И так тебя зовут.

— Жена обращается ко мне: Лауро, — ответил он. — Дети называют папой.

— А я?

— Мне все равно.

— В таком случае, Суле.

— Уж лучше, Лауро. «Суле» заставляет меня чувствовать так, будто мне снова шесть лет.

— И еще напоминает то время, когда ты видел.

Мужчина рассмеялся.

— Но я и сейчас вижу. Очень хорошо вижу.

— Так утверждает Эндрю. Потому-то я к тебе и пришла. Узнать, а что ты видишь.

— Ты желаешь, чтобы я воспроизвел для тебя какую-нибудь сцену? Нечто, произошедшее в прошлом? В компьютере есть все мои любимые воспоминания. Могу подключиться и показать тебе все, чего только пожелаешь. Например, есть у меня и первый приход Эндрю в этот дом. Имеется и парочка самых шикарных семейных скандалов. Или ты предпочитаешь общественные торжества? Инаугурационные речи всех бургомистров, начиная с того дня, как я получил эти глаза? Люди даже приходят ко мне по своим подобным делам: кто во что был одет, кто чего сказал. Мне частенько даже трудно переубедить их, что глаза мои записывают только изображение, никакого звука. Они же считают, что я — ходячий голографический магнитофон и обязан записывать абсолютно все, ради их развлечения.

— Я не хочу смотреть на то, что ты видал. Мне хочется знать, о чем ты думаешь.

— Ты и вправду желаешь этого?

— Да, желаю.

— Лично я собственных мнений не высказываю. Ни о чем, что тебя интересует. От всех семейных споров держусь подальше. Как всегда.

— И подальше от семейных предприятий. Единственный ребенок Новиньи, не занявшийся наукой.