Ксеноугроза: Омнибус

— Полковник, Шпиль Веритас в девятистах километрах отсюда, — предупредил Тарканте. — Даже на максимальной скорости путешествие займет немало часов. Вы уверены, что обойдетесь без моей помощи?

— Благодарю, машиновидец, но этот путь мы должны преодолеть сами. — Кангре загадочно улыбнулся. — И Шпили направят нас.

— Скончался, — тихо произнесла Арикен. Она закрыла глаза мертвеца, но это был напрасный жест. Он никак не скрыл следы предсмертной агонии. Тело бойца жутко извернулось в муках убившего его припадка.

«Припадка, который вызвала я», — подумала медике, отвернувшись. Умерший был последним из пациентов её лазарета. Одиннадцать больных положительно отреагировали на вколотые им стимуляторы — по крайней мере, смогли встать на ноги. Трое других задергались и впали в глубокую кому, а этот, Марк Хильдалго, погиб. В мучениях.

«Они уже были мертвы», — Арикен прибегла к логике Чёрных Флагов, с которой Таласка или Казан, да и её наставница, конечно, согласились бы не задумываясь.

Капрал обернулась к разношёрстному отряду, который ей удалось собрать. Всего восемнадцать гвардейцев: остатки её отделения, вставшие с коек раненые и умирающие, поставленные ею на ноги. Все бойцы были призраками себя прежних, и сама медике — в первую очередь.

— Полк нуждается в нас, — сказала она. — Если мы не станем сражаться — умрем.

Не самая эпическая речь, но Арикен больше нечего было им сказать.

— Слова настоящего солдата, капрал, — произнес седой офицер с коротко стрижеными волосами. Медике вспомнила, что мужчину зовут Гарис. Она нашла его прислоненным к стене вышки связи, с лазерной раной в животе. Разряд прижег отверстие, поэтому он не истек кровью, но все же состояние офицера было тяжелым. И хотя сейчас глаза Гариса блестели от введенных стимуляторов, он был мертвецки бледен. И двигаться ему сейчас точно не стоило.

— Конечно же, вы поведете нас, капитан, — предложила Скарт.

— Мы оба знаем, что сейчас от Впадины меня отделяет один неудачный вдох, капрал. — Он слабо улыбнулся. — Да и, как говорится, этого призрака нести тебе.

Медике кивнула, принимая его доводы.

— Штаб, — произнесла она в вокс — бусину. — Это отделение Арикен. Где мы нужны?

«Это неправильно», — подумал Шаваль Казан, и его рука замерла на последнем рычаге. Да, неправильно. Но майор чувствовал, что занят совершенно верным делом.

Казан огляделся вокруг. Караульный пост был завален трупами, разорванными болтерным огнем. Как же так вышло? Затем Шаваль вспомнил: они все были еретиками. Он улыбнулся. «Или нет?» Он нахмурился.

— Майор! — кто-то окликнул Казана со спины. — Мы потеряли связь с… — голос затих.

Шаваль повернулся и увидел гвардейца, который застыл у входа на караульный пост, ошеломленный картиной бойни.

— Они были еретиками, — произнес Казан.

— Еретиками, сэр?

— Еретики, они повсюду, солдат. — Застрелив его, майор потянул за рычаг.

Сенка улыбнулся, поняв, что ворота Кладовки начинают открываться. Со стен еще огрызались лазвыстрелами, но все тяжёлые орудия уже заткнули, и путь был свободен. Спираль повернулась вновь, как всегда знал Казимир.

Сзади подъехал «Голиаф». Над кузовом грузовика развевался стяг культа, удерживаемый знаменщиком Яогуаем. Первый аколит повернулся и махнул шагоходу Сенки костяной косой, но его благородное лицо было мрачным. Казимир тоже помахал ему из кабины, хотя и знал, что брат не увидит этого. Их родичи валялись на земле у стен: еретики-имперцы жестоко убили тысячи братьев, но павшие будут отомщены.

По команде Яогуая «Голиаф» двинулся вперед. Воодушевленный Сенка последовал за ним.

«Этой ночью мы покончим с тенью, павшей на Искупление!» — пылко подумал он.

Когда «Часовой» Казимира пробегал через ворота, пилота ослепил яркий свет, и что-то врезалось в шагоход, будто стенобитный таран. Кабину резко развернуло, и по рухнувшей навзничь машине проехало что-то тяжелое. Сенка закричал от боли в ногах, раздавленных приборной панелью.

Во время столкновения Терзающий Охотник прятался на стенах караульного поста, ожидая знаменщика. Пока его родичи пробирались в крепость, какая-то бронемашина вырвалась им навстречу и снесла шагатель. Едва замедлившись, вражеский транспорт пронесся через ворота и устремился на плато.

В ту же секунду Охотник бросился с парапета на крышу машины. Ухватившись за ребристую поверхность крыши своей «человеческой» рукой, создание глубоко всадило раздирающий коготь в бронелист. Небольшая турель, установленная на крыше, повернулась к нему, но Охотник толкнул её ногой, сбив прицел. Пока пушка беспомощно посылала снаряды над плато, Чистокровный продолжал вскрывать корпус.

Кабина Сенки открылась, но он не мог вытащить ноги из смятого металла. Пытаясь освободиться, он заметил, как неподалеку разворачивается грузовик Яогуая.

— Брат! — прокричал Казимир. — Помоги мне!

Яогуай едва взглянул на него. Когда «Голиаф» развернулся в сторону ворот, в кузов забрался бритоголовый гигант. Казан.