Ксеноугроза: Омнибус

Череполикая женщина брела по снежной равнине, не уступая ни боли, ни отчаянию. Она не думала о предательстве и сломанных костях, ведь это отвлекло бы её от ясной цели — выжить. Всё, что сейчас имело значение — следующий шаг, и хотя бы ещё один за ним, и ещё, и ещё. Так она обманывала себя крошечными победами, заставляла продолжать бесконечный, безнадежный переход.

Иногда за женщиной следовала тень, хотя свет в тундре был для этого слишком тусклым. Она никогда не смотрела на фантом, боясь, что он исчезнет под её взглядом, или, хуже того, обретет плоть, но порой замечала детали его истерзанного силуэта.

«Он — тёмный спутник, как и я», — рассудила женщина.

— Чего тебе от меня надо? — наконец спросила она.

— Ты идешь по полю битвы из прошлого, Ла-Маль-Кальфу, — ответила тень, обращаясь к ней по истинному имени, — но всё равно можешь погибнуть здесь.

«Облазть, — вспомнила женщина, — мир холодных пустошей и ледяных измен».

— Я превозмогла, — свирепо произнесла она. — Я превозмогаю…

Метель почернела, обернувшись сажевыми вихрями, лёд превратился в обсидиан.

Искупление, мир, пылающий новыми предательствами…

Адеола Омазет очнулась на поле битвы из настоящего.

Она увидела, как грузовик культа вновь ускоряется и несется к ней, пережевывая лобовыми дробилками «Часового», неосторожно преградившего ему путь. Военачальник в алой шинели опять смотрел прямо на Адеолу. Капитан понятия не имела, как он посреди сражения распознал в ней главного врага, но такая проницательность не удивила её: лидер культистов был создан для войны и обладал инстинктами, отточенными до бритвенной остроты. Теперь, если Омазет выбежит из укрытия, стабберные очереди разорвут её на куски; если же она останется на месте, через несколько секунд то же самое проделают циркулярные пилы.

«Выбор, где не из чего выбирать, — с горечью подумала Адеола. — Пора».

Языком она подцепила таблетку, которую зажала между верхней губой и десной, когда выходила из донжона. Прежние сослуживцы Омазет часто принимали стимы перед боем, но дары чёрных пилюль обходились недешево, поэтому капитан редко прибегала к ним. Сейчас она без колебаний раскусила облатку и глубоко вздохнула, чувствуя, как разгорается пожар в крови.

«Я умру здесь!»

Грузовик приближался к ней, но время словно бы обмякло и поползло чередой размытых мгновений. Мышцы ног, раздувшиеся от стимуляторов, взметнули Адеолу на груду обломков — в неё тут же вгрызся проходческий щит, и Омазет прыгнула вновь. Непокорно взвыв, она высоко подтянула ноги и перелетела через лобовой бронелист машины. На протяжении растянутого мига по доспеху капитана барабанил град пуль, движущихся в замедленном темпе. Адеола рухнула на ствол стаббера, который согнулся под её весом; женщина свалилась на палубу, орудие взорвалось в лицо стрелку.

Страдая от боли, Омазет поднялась на колени и выхватила мачете. Её броню испещряли вмятины, несколько ребер наверняка треснули, но стимулятор заставлял мускулы работать.

«Пока сердце не остановится».

Вскочив на ноги, Адеола обогнула турель и атаковала вожака, стоявшего на задней площадке грузовика. Тот выстрелил из иглопистолета, но металлические дротики лязгнули о клинки Омазет, которыми она со свистом закрутила перед своим лицом. Капитан подобралась вплотную, и звериные черты врага растянулись в оскале.

— Еретик! — с одинаковой яростью взревели оба воина.

Мачете столкнулись с длинным мечом из узловатой кости и хитиновой клешней, заменявшей гибриду третью руку. Противник не уступал в ловкости Адеоле с её химически ускоренными рефлексами, все его конечности метались в чуждом ритме, который за несколько секунд поставил бы в тупик менее умелого бойца. Омазет отвечала своим ритмом, который выпестовала за десятилетия плясок с ножами — в танце, убыстренном стимами, она забывала о боли и сомнениях.

«Я вознеслась!»

Воины безупречно наносили и парировали удары в вихре клинков и кости, выискивая бреши в обороне друг друга, но любой просвет закрывался в тот же миг, как его находили. Порой гибрид коварно стрелял из иглопистолета, но Адеола каждый раз замечала и отбивала дротики. При всем мастерстве вожака, он ещё не постиг искусство скрытности в рукопашной.

«Вот его единственное слабое место», — ощутила Омазет.

Адеола как раз пыталась воспользоваться этой догадкой, когда в грузовик попала на удивление меткая ракета, и палуба вздыбилась под ногами Ведьмы. С визгом раздираемого железа машина опрокинулась на плоский нос, подбросив капитана в воздух. Тут же «Голиаф» взорвался, ударная волна швырнула женщину в хлипкую стену склада. Пробив её насквозь, Омазет с хрустом костей врезалась в груду ящиков.

Память о сотрясении пробудила Адеолу. Она поняла, что ступала по ещё одному полю битвы из прошлого.

«Сколько я пробыла в отключке?» — спросила себя Омазет, глядя в потолок. Её поединок с вожаком завершился несколько секунд, минут или же часов назад? Снаружи по-прежнему бушевало сражение, но его грохот быстро утопал в набирающем силу шипении белого шума.